Бабушкино море
Шрифт:
Это море…
«Я одна. Подкинули…» — Ляля оглядывается и ложится на землю за будкой Тузика. Она плачет.
…От земли и трав пахнет нежным, чем-то совсем незнакомым, чем-то, на что проливались большие дожди, что сушилось на солнце и обдувалось солёным и вечно куда-то бегущим ветром.
Из будки выходит Тузик. Идёт, гремя своей длинной цепью. Он виляет хвостом и деликатно обнюхивает лялину ногу.
Ляля, всхлипывая, обнимает Тузика.
Тузик рад. Он
— Нас теперь двое, Тузик… Подкинули! — плачет Ляля.
И вдруг из-за бабушкиного сарая, словно два игрушечных дятла из деревянной коробочки, выскакивают белокурые головы.
— Гей! — шепчет Люда. — Слышь?..
— Всё слышь! — отвечает Ляля сквозь слёзы.
— Так там телега с бухгалтером едет на виноградник… — громким шопотом говорит Люда. — Дозрел! Слыхала?..
— Всё слыхала! — шопотом говорит Ляля.
— За телегой по следу пойдём, — говори! Света.
— По следу!.. — шопотом повторяет Ляля.
Люда и Света выскакивают из-за бабушкиного сарая, но перед тем, как выскочить, они зачем-то оглядываются. Потом ложатся в траву и ползут к забору. Оглянувшись в последний раз, Люда и Света медленно проползают в щёлку забора.
Вся сжавшись, Ляля проползает сквозь щёлку следом за Светой и Людой.
Взявшись за руки, Люда, Света и Ляля бегут по широкой пыльной дороге. Под их ногами клубится пыль.
— Ой-я-я! — кричит Света.
— Ой-я-я! — отвечает Люда.
— Ой-я-я! — повторяет Ляля. — Ой-я-я!
…Широкий и длинный ветер бежит рядом с ними по дороге бабушкиной станицы. Он свистит им в уши. Вот тронул дерево в чьём-то чужом саду. Вот раздул потихоньку лялино платьице.
Он с обеих сторон дороги. Он всюду. Вот клубится пылью под их ногами. Вот тянется впереди протяжным и узким облачком.
Длинный ветер! Широкий! Ползучий! Летучий! Он кружится впереди…
Неправда. Это вовсе не ветер. Это кружатся колёса телеги.
Телега трясётся по пыльной дороге.
— Скорей! — кричит Люда.
— Скорей! — повторяет Света.
— Ой-я, скорей! — говорит Ляля.
— Ой-я, скорей! — говорит ветер и, что есть духу, свистит у Ляли в ушах.
Догнав телегу, Люда, Света и Ляля берутся за руки и бегут за телегой, не отрывая глаз от её вращающихся колёс. Бегут, что есть духу. Трусцой.
Телега сворачивает. Человек, который сидит на телеге, лениво оглядывается.
Оглянувшись, он замечает Люду, Свету и Лялю.
Их лица и ноги покрыты пылью. Крепко вцепившись друг в дружку, они тащатся по дороге, как запряжённая тройка. Они запыхались.
— Ей, так
Услыхав это, девочки останавливаются, опускают головы и, переглянувшись, толкают друг друга.
Конюх осаживает и говорит:
— Пошевеливайся, пошевеливайся, детвора!
Люда и Света наступают на колесо и быстро переваливаются в телегу. Лялю они втаскивают за руки.
Телега трогается. В ухе у конюха поблескивает серьга.
— Митрич! — обрадовавшись, узнаёт Ляля.
Телега едет вперёд по мягкой, пыльной дороге и подпрыгивает на камешках. Услышав грохот, выбегают из хат ребята. Они долго глядят на телегу, на Свету, на Люду и Лялю и, задумавшись, прикладывают ко лбу козырьком ладошки.
Телега едет вперёд. Вслед за нею тянется узкое пыльное облако.
Она едет мимо белых домов и мимо колодцев. Она объезжает серое здание клуба с большими колоннами. На стенке клуба висит плакат: «Боевик! «Воздушный извозчик».
— А как вернёмся, так сходим в кино-о, — тяжело дыша, говорит Света и помахивает запылившимися ногами, свисающими с телеги.
— Это у вас красивый дом! — запыхавшись, говорит Ляля и застенчиво смотрит на Люду.
— Говоришь! Только разве же это дом? Это ж Дом культуры! — отвечает Света.
А телега уже проехала клуб. Она едет теперь мимо маленького зелёного дома с квадратной вывеской: «Банк». Она едет мимо большого сада, мимо базара, мимо железнодорожных бань, мимо белого дома с надписью: «Школа юнг».
Под крышей школы словно повис резной треугольник из камня, словно повисли на стенах узенькие балкончики, перевитые плющом.
«Ух, и большая, ух, и красивая бабушкина станица! — думает Ляля. — Как город! Даже ещё красивей, чем город».
В городе есть только большие дома, а нет такого большого ветра и зелени. У бабушки зелень так и ползёт из каждого пятачка земли. У бабушки зелень под каждым забором.
Вон колышутся жёлтенькие травинки под чьим-то чужим окошком. Вон летит по ветру прогорклый дымок.
— Отчего там дым?.. Там пожар?.. — шопотом говорит Ляля.
— Не пожар: рыбозавод, — коротко отвечает Люда. — Неужто не слышишь копчёности?..
Завод большой. Его двери распахнуты. Из двери тянет запахом рыбы и соли.
У порога завода, наклонившись над бочкой, стоит какая-то женщина в белом фартуке. Рукава у неё закатаны. Блещут на солнце от соли и рыбьей чешуи её большие, сильные руки.