Бац!

Пратчетт Терри

— Она говорит "Иго-го!" Это лошадь! Это не моя корова!

Дварфы переглянулись. Значит здесь уже и лошадь появилась? Кто-нибудь слышал лошадь? Что здесь еще может быть?

Четыре стража удалились в глубину пещеры за советом и указаниями. Там, сбившись в кучку, стояли Забурившиеся и яростно переговаривались, глядя на приближающегося человека.

Но искаженный взор Ваймса показывал ему пушистых зайчиков и крякающих уточек…

Он снова рухнул на колени и, заплакав, уставился на землю.

Вперед вышли

шестеро закутанных в темные одежды дварфов. Один из них выставил перед собой извергающее пламя оружие и осторожно подошел. Огонек на конце трубки был самым ярким пятном в пещере.

Призрак глянул вверх; в его глазах плясали красные отсветы пламени, и он прорычал: — Это моя корова?

Затем он вскинул руку и запустил топор в стража. Топор попал в огненное оружие, которое взорвалось.

— Он говорит "Арррргх!"

— Гх! — повторил малыш Сэм и мать сжала ребенка в объятиях, уставившись невидящим взглядом на стену.

Горящая нефть била фонтаном во мраке пещеры. Брызги попали на руку Ваймса, но он сразу же прихлопнул пламя. Было больно, очень больно, но он осознавал существование боли, как существование луны в небе. Луна есть, но она на него никак не влияет.

— Это не моя корова! — сказал он, вставая.

Он пошел вперед сквозь горящую нефть, сквозь красноватый дым, мимо дварфов, отчаянно катающихся по земле, пытаяющихся сбить пламя. Казалось, что он что-то ищет.

Еще два стража кинулись вслед за ним. На Ваймс, даже не взглянув на них, присел и описал мечом круг. Перед его глазами покачивался маленький ягненок.

Дварф, в больше степени сохранивший присутствие духа, нашел арбалет и только старательно прицелился, как на него с воплями накинулась стая летучих мышей. Он было снова прицелился, но тут звук, похожий на шлепок двух кусков мяса друг о друга, заставил его обернуться и его подхватила обнаженная женщина и швырнула через всю пещеру. Ошарашенный шахтер замахнулся топором на улыбающуюся женщину, которая тут же исчезла в стае летучих мышей.

Вопли продолжались, но Ваймс не обращал на них никакого внимания. Сквозь дым пробегали дварфы. Он отшвыривал их в сторону. Наконец-то он нашел то, что искал.

— Это моя корова? Она говорит "Му!"

Подобрав валяющийся топор, Ваймс побежал. — Да! Это моя корова!

Скальты в отчаянии жались друг к другу, прячась за кольцом из стражей. Глаза Ваймса пылали а со шлема поднимались язычки пламени. Дварф, держащий извергающее огонь оружие, отбросил его и кинулся прочь.

— Ура, ура, что за чудесный день, когда я нашел свою корову!

… и возможно именно это, как говорили впоследствии, и послужило началом конца. Против берсеркеров нет защиты. Они поклялись сражаться до смерти, но не до такой. Самые медлительные четыре стража попали под топор и меч, остальные бросились врассыпную.

И вот Ваймс остановился перед группой

перепуганных престарелых дварфов, поднимая оружие над головой…

И застыл, покачиваясь, как статуя.

* * *

Вечная ночь.

Но в этой ночи притаился город, призрачный, но определенным образом, настоящий. В поднимающемся тумане, существо кралось по аллее. Этого не могло произойти!

И все таки, произошло. Улицы были заполнены… другими существами. Животными! Птицам! Меняющими форму, Вопящими и завывающими! И над всем этим, над крышами домов медленно раскачивалась овечка, гормыхая по мостовой…

Затм решетки опустились, захлопнулись со стуком, и существо было вышвыпнуто прочь.

Но оно было так близко! Оно спасло человека, оно проникло и начало контролировать… и вот теперь…

В темноте, над шорохом неутихающего дождя, оно услышало звуки приближающихся шагов.

В тумане появилась фигура.

Она приблизилась.

Вода струилась по металическому шлему и промасленному кожанному плащу. Фигура остановилась и с полным безразличием раскурила сигару, прикрыв ладонями пламя.

Существо вяло трепыхалось, как огромная рыбмна в глубоком омуте. Оно слишком устало, чтобы бежать.

— Я — Призываемая Тьма. — Звуков не было, но если бы они были, то звучали бы, как шипение. — Кто ты?

— Я Стражник

— Они могли убить его семью! — сделала выпад темнота, но получила отпор. — Подумай о смертях, что произошли по их вине! Кто ты такой, чтобы останавливать меня?

— Он создал меня. Quis custodiet ipsos custodes? Кто сторожит стражника? Я. Я присматриваю за ним. Всегда. Ты не застаишь его убивать ради себя.

— Кто же станет создавать своего собственного полицейского?

— Тот, кто боится тьмы.

— Так и должно быть. — с удовлетворением сказало существо.

— Действительно. Но боюсь, ты не понимаешь. Я здесь не для того, чтобы не пускать темноту внутрь. Я здесь, чтобы не пускать темноту наружу. — призрачный стражник поднял фонарь и метал звякнул, когда он открыл шторку. Оранжевый свет прорезал тьму. — Можешь называть меня… Стерегущая Тьма. Представь, каким сильным я должен быть.

Призываемая Тьма в отчаянии попыталась скрыться в аллее, но свет настигал ее и жег.

— А теперь, — сказал Стражник. — Убирайся из города.

* * *

… и упал, когда оборотень прыгнул ему на спину.

У Ангуа капала слюна. Шерсть вздыбилась, как зубья пилы, пасть искривилась. Ее рык разнесся по всей пещере. Мозги любого обезьяноподобного существа понимали сообщение — только двинься и умрешь. Неподвижность тоже озанчала смерть, но не мгновенную, сиюминутную смерть, и сообразительная обезьянка это понимала.

Ваймс не двигался. Рычание сковало его мускулы. Им управлял ужас.