Багдад. Война, мир и Back in USSR

Щербаков Борис

Американский вариант офисного устройства предполагает так называемое «открытое пространство». В наиболее экстремальных вариантах (я встречал в США!), даже Президент, или Глава подразделения крупной компании чуть отгорожен невысокой перегородкой и кустистыми цветочками от основной зоны, от остальных сотрудников. Чаще, все-таки, высшее руководство располагает себя в кабинетах. В России отсутствие кабинета у руководителя является почти нонсенсом, стремление к собственному кабинету — в генах. У меня были случаи, когда кандидат на руководящую директорскую должность отказался от позиции, в частности, и потому, что в компании не

предусмотрен кабинет для этой должности.

Статусность играет огромную роль в российском офисе, и не учитывать этот фактор вовсе неразумно, однако и перегибать палку не стоит, открытое офисное пространство, все-таки, имеет неоспоримые преимущества перед келейной, кабинетной системой, неизбежно объединяет сотрудников, дает возможность эффективного контакта людей друг с другом, без необходимости открывать двери. На мой взгляд, руководитель подразделения должен быть в визуальном контакте с сотрудниками, а стало быть, «сидеть» со всеми. Кстати, в приснопамятные советские еще времена, Директор внешнеторговой фирмы в Объединениях МВТ (а это была высокая должность!) находился с сотрудниками, как правило, в общем зале, правда, в отгороженном стеклянной перегородкой «аквариуме». Это была невидаль! Это считалось по тем временам крайне продвинутой, почти западной системой, по сравнению с учреждениями советскими.

Естественным, физиологическим уровнем, после которого должностное лицо в компании может получить собственный кабинет, является тот уровень, начиная с которого его direct reports(т. е., непосредственно ему подчиняющиеся начальники разных уровней), находятся в разных местах, в разных зданиях, тем более в разных городах и весях. Ну а с психологической, статусной точки зрения, если позволяет организация пространcтва, если вам так уж хочется — с уровня директора подразделения, наверное… Хотя я так не считаю (см. выше). Я понимаю, что тема достаточно спорная, и истина, как всегда, скорее всего где-то посередине..

Автородео

В один из летних жарких весенних дней того же 1990 г., по-моему, в Багдаде, давали представление автоэквилибристы из Советского Союза. В небогатой на крупные развлекательные мероприятия культурной жизни Багдада это было заметное явление, к тому же аттракцион проходил на главной площади парадов иракской столицы, где обычно потрясал с трибуны автоматом сам Саддам Хусейн, кадры этих парадов и радостного, палящего в воздух Саддама стали уже каноническими.

Там еще огромные скрещенные сабли в качестве арок установлены с обоих сторон площади…

Вот на этих трибунах мы и сидели теплым, чтоб не сказать большего, весенним вечером, наблюдая за «Авто-Родео», вдохновенно исполнявшееся заезжими советскими спортсменами на «ладах». Ну, знаете, это когда каскадеры на крышах ездят, машины на двух колесах летают, и все такое… Ночью уже я поставил машину к жилдому. На тот вечер я позаимствовал авто у Миши Смолкина, у него была почти новая Toyota, а сам он в том момент был где-то в командировке. Посадил всех друзей-знакомых и отправился на «Родео»…

Утром дня следующего я с удивлением обнаружил, что Toyota моя (смолкинская, в смысле) куда-то исчезла. Я внимательно проверил все переулки — вдруг, думаю, забыл, где я ее припарковал, хотя раньше ничего подобного со мной не было… Пропала машина напрочь. Если у вас когда-нибудь крали автомобиль, вы меня поймете, какое смятение

чувств меня охватило. К тому же ведь еще и не «моя» машина это была, а взял я ее по дружбе покататься!!! Жуткое ощущение беспомощности, бессилия, несправедливости…Только вчера было отличное предотпускное настроение — и на тебе. «Авария» размеренной жизни выбила меня из колеи, пришлось почти месяц заниматься оформлением пропажи, открытием уголовного дела, мотаться по полицейским участкам, по страховым компаниям… Не было печали, что называется. И какой черт меня дернул выпендриться, взять смолкинский автомобиль тогда?

Мог бы со всеми поехать на автобусе, в конце концов, на это ужасное «авто-родео». В общем, самое отвратительное впечатление у меня осталось от каскадеров на «ладах», хотя они — то тут совсем и не при чем, но так бывает, ассоциация с негативом каким-нибудь портит всю жизнь.

Машину нашли через полгода, да и было бы странно если бы в саддамовском Ираке, где все пронизано соглядатайством и наушничеством, кто-то в здравом уме и памяти надеялся сохранить ее в собственности или продать куда. Но на запчасти, конечно, ее разобрали прилично, так что забирать мы ее с Мишей даже не стали, да к тому же уже была готова компенсация от страховой. Но этот случай — мелочь по сравнению с тем, что было чуть раньше.

Обокрали!!!

Осенью 1989 года я собирался в долгожданную командировку с представителями Иракской Финиковой Компании в… Советский Союз!!! Редкая ситуация, согласитесь — вроде как ты гражданин СССР, а в командировку едешь к себе же на родину. В этом была и своя волнующая эмоциональность, загадочность и вполне практическая польза, ибо можно было вывезти из Ирака какие-нибудь скопившиеся за год вещи, подарки там, технику, если удастся, — и ввезти обратно обязательный для экономных совзагранработников набор продуктов(водка-хлеб-селедка) и деньги, доллары, снятые со своего законного счета во Внешэкономбанке. Деньги необходимы для конвертации и покупки нужных товаров в Кувейте, с оказией. Вот такой круговорот товаров и услуг в природе. Непросто, но привыкаешь, на советское безрыбье-то.

И надо же такому случиться, что непосредственно перед отъездом нас обокрали. В неосмотрительно открытое окно на моем втором этаже жилдома вечерком пробрался юркий пацан и облегчил мой кошелек (фигурально, ибо деньги лежали в ящичке письменного стола, в конверте, вполне традиционное ротозейство!), аж на 4 тысячи зеленых американских долларов. Могу напомнить, что именно столько стоила в 1989 году трехкомнатная кооперативная квартира в районе Юго-Запада, в Москве. Или дача в районе Хлебниково с двухэтажным домом. (Просто и то и другое мне в именно в те годы предлагали купить знакомые, поэтому и помню так отчетливо масштаб бедствия). Сказать, что был шок — ничего не сказать.

Наутро я появился в Торгпредстве, и обнаружил, что… народ со мной не разговаривает. Завидев меня, люди отходили к соседней стенке, притворяясь, что заняты разговорами, в лучшем случае кивали в приветствии, не останавливаясь для беседы. У меня было стойкое чувство, что я для них выгляжу, как прокаженный. Или как воскресший некстати, извините, покойник в доме. Причем, в Посольстве была такая же реакция: люди сторонились меня, отходили в сторону, по стеночке, по стеночке, лишь бы не встретиться взглядом, не дай бог, не ввязаться в разговор…