Багровая земля (сборник)
Шрифт:
Тех колонизаторов мы прогнали, а кто не захотел уйти, оставили в нашей земле. Так нет же, теперь из-за океана лезут другие. Вы только задумайтесь: кто стравил мусульман между собою, кто вынуждает нас убивать друг друга, кому это выгодно? Только нашим врагам! А с врагом разговор короткий: нет более святого дела, чем обнажить против него кинжал.
Да-а, таких речей я давно не слышал! Все ясно, четко, доходчиво и, главное, понятно и близко как старому, так и малому. Аплодировать здесь не принято, но одобрительный гул толпы и вскинутые вверх автоматы малишей были красноречивее самых
Пока шел митинг, в недостроенной школе работали медики агитотряда. За какой-то час они приняли более семидесяти человек: в основном страдавших простудными и желудочными заболеваниями. Больные тут же получали лекарство и подробную инструкцию по применению.
А почти все дети собрались около кинопередвижки – там показывали мультфильмы. Как же они хохотали, глядя на приключения кота Леопольда, а потом – незадачливого волка и хитроумного зайца! Думайте что хотите, но, наблюдая эту картину, я невольно вспомнил известные слова о том, что из всех искусств для нас важнейшим является кино – так было в послереволюционной неграмотной России, так обстоят дела и в нынешнем, тоже малограмотном, Афганистане. Газеты и журналы им не нужны, читать-то почти никто не умеет, а мультяшки понятны каждому.
Но самая большая группа собралась около машин с продовольствием. Наши солдаты раздавали муку, рис, чай, спички, мыло. В первую очередь все это получали вдовы. Их было много, очень много. Вот седая, совсем старая Нифа – у нее нет ни мужа, ни детей, все на кладбище. За ней Биби – ей всего сорок, а выглядит она на шестьдесят: на ее руках четверо детей. Потом пришли Алия и Сайра – соседки, их мужья тоже лежали рядом. То, что осталось, раздали немощным старикам: сыновья погибли, помогать им некому.
А школьники налетели на книги! «Как хорошо, – подумал я, – что у нас нашлись люди, которые догадались на пушту издать учебники, да еще так красочно оформленные». В Афганистане с этим огромная проблема – нет ни бумаги, ни работающих типографий.
И тут меня позвали к БТРу, причем срочно. Водитель протянул мне шлемофон.
– Вам телефонограмма, – услышал я сквозь треск голос дежурного по части.
– Читайте…
– «Шемаль согласен встречу нейтральной территории. Выезд завтра десять ноль-ноль. Подпись: Азиз».
– Понял. Спасибо. Значит, мне надо немедленно выезжать в Кабул?
– Так точно. Вертолетная пара уже заказана. Успеете в часть дотемна – улетите сегодня.
Но мы не успели. Когда, оставив колонну, помчались в часть, в совершенно безлюдном месте наш БТР напоролся на толстенный гвоздь. Запасного колеса не оказалось. Пришлось «загорать» на обочине, поджидая остальные машины. Пока пересаживались, пока нас брали на буксир, пока добирались до части – стемнело.
В аэропорт выехали на рассвете. Водитель выжимал из потрепанного уазика все возможное. Вдруг машину швырнуло влево, вправо, подбросило вверх! Странное дело, взрыва не было, а ее кидало, как пушинку.
Когда, клюнув носом в кювет, она остановилась, мы выскочили на обочину и… почувствовали себя раздетыми догола: на пятерых – один автомат и один пистолет. Вокруг – ни души. До ближайшего поста топать и топать, а мы на освещенной восходящим солнцем бетонке –
Тем временем водитель объявил:
– Кардан полетел.
Метров сто мы ехали с оторванным карданным валом, который чудом не воткнулся в какую-нибудь ямку! На скорости под девяносто нас бы вышвырнуло в придорожный арык и разбило о деревья. Но судьба лишь припугнула, главное ждало впереди.
Пока водитель возился с карданом, сопровождающий нас капитан, крикнув «тихо!», ни с того ни с сего распластался на дороге и приложил ухо к бетону.
– Там что, подземный телефон? – неловко пошутил я.
– Так точно, бетонка в здешних краях – надежный полевой телефон, – без тени улыбки пояснил он. – Шум колес, а особенно лязг гусениц, слышно за несколько километров. Почти как на железной дороге: поезд еще черт-те где, а рельсы уже гудят… Порядок, – вставая и удовлетворенно улыбаясь, сообщил капитан. Он отряхнулся и, с размаху хлопнув ладонью, выбил пыль из фуражки. – Гремят, родимые. По-моему, БМП. А может, танки. Вот только не пойму, к нам идут или от нас.
Минуты через три он снова лег на бетонку и радостно возвестил:
– К нам! Так что не тушуйтесь, успеем.
Если бы мы знали, что спешить-то как раз не надо, что неожиданная поломка кардана в прямом смысле слова спасла нам жизнь, тогда бы не костерили незадачливого шоферишку!
Из-за поворота показалась облепленная солдатами боевая машина пехоты. Оставив водителю автомат, мы взобрались на броню и помчались в аэропорт. А когда подъехали, сразу поняли, что нас здесь ждали, только… чуть раньше.
Аэропорт под Джелалабадом – довольно большой, обнесенный оградой и тщательно охраняемый. Здания аэровокзала как такового здесь нет, поэтому все пассажиры ждут свои самолеты прямо у дороги, в тени деревьев, особенно предпочитая ветви огромного карагача. По какому-то негласному уговору под ними собираются наиболее уважаемые люди и, конечно же, русские специалисты, солдаты и офицеры, отправляющиеся в отпуска и командировки.
Мы подошли к дереву и увидели, что оно расщеплено. А прямо под ним – дымящаяся воронка. Оказывается, ночью душманы пробрались к дереву и заложили под карагач мину с часовым механизмом. Часы были хорошие, и мина взорвалась точно в то самое время, когда должны были подъехать пассажиры, улетающие в Кабул на вертолете. Но «пассажиры» опоздали, на их машине полетел карданный вал. Вместо них погибли другие.
То, что произошло дальше, на правду похоже мало, но, ей же ей, правда! Как только я взобрался в вертолет и пристроился на каком-то ящике, из кабины раздался ворчливый бас со знакомым характерным заиканием, причем не на согласных, а на гласных звуках.
– Ну вот, – донеслось из кабины пилота, – опять он. И когда я от этого проныры избавлюсь?! Ведь спрятался я за расстоянием в пять тысяч верст, так нет же – нашел. И где? В проклятом Аллахом Джелалабаде! – обрушился на меня какой-то громадный дядька и так принялся тормошить и обнимать, что только ребра трещали.