Багровое Небо (Хранители скрытых путей - 3)
Шрифт:
Ни за что не подумаешь, будто Арни способен своей костлявой рукой даже просто поднять этот тяжелый боевой молот, а не то что лениво им поигрывать как делал Арни, указывая на тропинку.
Йен повернулся.
– Это всего лишь Мунин.
При упоминании своего имени ворон взмыл из-за деревьев.
– Твой приятель, кажется, весьма легок на ногу, - произнес Арни с улыбкой.
Когда надо, Валину было не занимать храбрости, без которой он, однако, вполне мог обойтись в другие времена. И за это Йен его нисколько не винил.
Мунин сделал крутой
– Оставь его!
– окликнул ворона Йен.
– Он вылезет, когда оправится.
– Твой дружок прячется, крадется и ползает в кустарнике, - сказал ворон, сделав еще один круг в небе, прежде чем устремиться к земле.
– Я-то просто хотел у него спросить, куда он так торопится...
К тому времени, как гигантский ворон опустился на землю, крыса размером с маленького щенка, которую он сжимал в когтях, уже перестала корчиться. Мунин сожрал ее в два приема, затем вперевалку зашагал вперед, и Йену лишь усилием воли удалось заставить себя вложить "Покорителя великанов" в ножны.
Мунин его просто в дрожь вгонял.
Да, своего рода великолепное создание: перья лоснятся, словно их только что облили маслом, клюв черный как ночь, пронизывающий немигающий взгляд... Но когда Мунин взъерошил перья на крыльях и что-то склевал с земли, сбоку из его клюва свесился крохотный розовый червячок крысиных кишок, и желудок у Йена сжался еще сильнее, чем от взгляда ворона.
– И в чем же проблема, прошу прощения?
– спросил Мунин, склонив голову набок и глядя на Йена холодным немигающим глазом.
– Найди ее и скажи, что у нас гости. А я пока займусь этими самыми гостями. Кажется, нам есть о чем поговорить, - добавил Арни.
– Если бы вы махали руками так, как болтаете языком, вы бы могли летать, а не ходить, - произнес Мунин, распушив перья.
Затем, громко захлопав крыльями и подняв в воздух столько пыли и песка, что Йену пришлось прикрыть глаза рукой, ворон взмыл высоко в небо и только тогда повернул в нужном направлении.
Арни смотрел вслед Мунину, пока тот не пропал из виду.
– Ну что, пойдем кофе сварим?
– С удовольствием.
Арни понюхал воздух.
– Зима скоро, - заметил он.
Глава 23
Арни и Фрейя
Изнутри дом, как и Арни, несколько изменился. Вместо кровати-рамы в углу стояло грубое деревянное ложе с массивным изголовьем, на котором виднелись разметка и следы инструмента: кто-то работал над резьбой, хотя изголовьем уже пользовались - на нем лежал тиковый матрас, подшитый сплетенными из кожи ремешками. Роскошные лоснистые меха исчезли; им на смену пришли сложенные стопкой стеганые пуховые одеяла.
В отведенной под кухню части дома рядом с чугунной печкой над бочонком с водой теперь висел простой насос с железной ручкой.
– Бьюсь об заклад, Валин все равно притащит воды из реки, - заявил Йен.
– Если ему так хочется, я возражать не буду. Ей ничего не стоило наносить воды из реки - это я утомился смотреть на нее, как она поднимается по тропке, держа в каждой руке
На той стене, где раньше на трех бронзовых крюках покоился Гунгнир, висел длинный деревянный лук - видимо, принадлежащий Арни; крюки, на которых обычно висели лук и колчан Фрейи, были пусты.
Однако сильнее всего перемены сказались в том, что исчезло из дома. Из более чем дюжины деревянных сундуков, некогда загромождавших жилье, сейчас осталось лишь три. Стены тоже выглядели непривычно голыми: сгинули почти все полки вместе с коллекцией причудливых сувениров. Нельзя сказать, чтобы эта комната когда-то напоминала гостиную Эфи Сельмо, однако теперь сходства не осталось вовсе.
Чугунный горшок кипел слишком сильно, и Арни толстой кожаной рукавицей перетащил горшок на стойку, всю в черных горелых пятнах. Потом попробовал содержимое, зачерпнув его деревянной ложкой с длинным черенком.
– Хм... Слишком пресно. Не покрошишь мне лука, Йен?
– попросил он, указав на плетеную корзину, стоящую у стены.
– Запросто.
– Примерно чашку, ладно?
– Угу.
Доска для резки оказалась спилом древесного ствола фута в два в поперечнике: ее крепко удерживали на месте четыре деревянных колышка со сплющенными кончиками.
– Как тебе нарезать?
– Да как хочешь.
Луковицы были мелкие, бледные, ненамного больше луковиц-шалот; когда Йен, закончив чистить, сложил луковицы в ряд и начал старательно их крошить, у него скоро потекло из носу и из глаз. Потом то же самое случилось с Арни. Когда нарезанный лук с доски перешел в деревянную чашку, а затем в горшок, они оба, смеясь и плача одновременно, выбежали из дома на свежий воздух.
– Проклятие, Йен, зачем ты так мелко резал?
– Арни снял деревянную крышку с бочонка с водой, стоявшего на крыльце, и плеснул водой в лицо Йену и себе.
– Больше не буду, - откликнулся Йен. Он потряс головой, чтобы стряхнуть воду с лица - тереть слезящиеся глаза руками, которыми резал лук, все равно что тушить огонь бензином, - а затем принялся мигать.
Ага, вот и полегчало.
– Мог бы предупредить, что местный дикий лук такой острый и едкий.
Арни снова плеснул себе водой в лицо, потом осторожно опустился на один из двух грубых деревянных стульев, указав Йену на второй.
– И где же твой цверг?
– Он не мой, - возразил Йен.
– Он из деревушки у южной границы. Его семья проведала, что Сынов послали за Торсенами...
– Но как?
Юноша пожал плечами:
– Кто знает? В норах у Сынов живут слуги-вестри, и ты сам знаешь, что вестри больше слушают, нежели говорят. Так или иначе, в его деревне стало известно, что Сынов послали за кровью Друга Отца Вестри, а там кто-то знал об одном из потайных входов в Фалиас. Беднягу заметил и едва не убил страж в туннеле, но вестри - народ живучий, и Валин ухитрился спуститься в проход и в Скрытый Путь, прежде чем потерял сознание. Следующее, что он помнит, - как открыл глаза на операционном столе, когда док Шерв его латал...