Багровый дождь
Шрифт:
— Товарищ майор! Началось! Проснитесь! Товарищ майор!
Меня трясёт за плечо испуганный красноармеец. Его губы дрожат от испуга.
— Идут, товарищ майор! Проснитесь!
Смахиваю налетевшую от обстрела через перекрытия пыль с лица.
— Где старший лейтенант?
— В окопах, товарищ майор, ждёт вас.
— Что, танки пошли?
— Никак нет, товарищ майор. Пока только обстрел. Из пушек пуляют, жуть просто!
— А самолёты бомбили?
— Нет ещё, товарищ командир. Не было.
— Тогда иди и передай товарищу старшему лейтенанту, что
— Так точно, товарищ майор!
— Идите, свободны. И подберите сопли, ишь, распустили. Свою пулю не услышишь, а снаряд — тем более.
Заворачиваюсь в одолженную мне шинель и продолжаю сон. Артобстрел мне не мешает. Привык уже. Чай, который год воюю…
В следующий раз меня будят где-то через час. Сам командир ястребков.
— Вставай, майор. Немцы идут. Так всю войну проспишь.
Я нехотя выбираюсь из под шинели. Пригрелся, однако. Из фляжки споласкиваю одной рукой лицо, папиросу в зубы, готов к бою. «Люгер» проверен. ППД подготовлен с вечера. Верная камбалка в сапоге. Гранаты — рядом. Что ещё надо? Патроны есть. Ждём вас, голубчики.
Вылезаем из укрытия, бинокль к глазам. Точно, идут. Клубы пыли выдают движение большой колонны врага. Вглядываюсь в окуляры, пытаясь определить количество наступающих, но ничего не разобрать. Изредка в сплошной завесе проглядывают гранёные очертания техники. И бронетранспортёры, и танки, и тягачи с прицепленными спереди орудиями. Но судя по всему придётся нам ох как нелегко.
— В первый раз в бою, старлей?
— В таком — первый. А до этого довелось под Мясным Бором побыть…
Неожиданно Пётр мрачнеет.
— Я там тоже был, только меня почти сразу в госпиталь увезли. Раздолбали танк, сволочи… Смотри!
Открывают огонь наши противотанкисты. Разрывы снарядов встают редкими фонтанами над вражеской колонной. Мажут, черти! Немцы тут же реагируют — танки выстраиваются сплошным фронтом, вперёд выдвигаются более тяжёлые машины, артиллеристы открывают огонь с ходу. Тягачи замирают на мгновение, прислуга орудия соскакивает с капотов и станин, короткое шевеление ствола — выстрел! Бьют метко.
Через несколько минут позиции ПТО подавлены, над ними сплошная стена дыма и огня. Из него редко звучат отдельные хлопки чудом уцелевших «сорокапяток». Почти бесполезные против массивной брони «четвёрок» и самоходок.
На передовые позиции начинает выходить вражеская пехота. Она наступает редким глубоким строем, ведя огонь из своего оружия. Умело прикрываются бронёй танков и бронетранспортёров. Над нами начинают тоненько петь пули. И вот, наконец, ответный огонь открывают наши бойцы. Гулко хлопают винтовки, почти не нанося потерь гренадёрам. Ещё бы! После ТАКОГО обучения удивительно, что перезаряжать хоть научились!
— Пошли, старлей. Пора.
Мы спускаемся к позициям собаководов по ходу сообщения. Что меня радует, так то, что не пожалели пота, всё отрыто в полный профиль согласно наставлениям. Бойцы скопились в небольшом блиндаже. Собаки настороженно смотрят
— Готовы, ребята? Сейчас начнётся…
Торопливо объясняю Олегу и Ване задачу и посылаю их на правый фланг. Ребята должны будут открыть огонь, когда немцы приблизятся на пятьдесят метров. Рискованно? Но дело того стоит. Тем более, что пулемёт в упор — жуткая вещь сама по себе. А когда ещё ничего не видно…
А враг между тем приближается… Над головой с переливчатым журчанием проходит снаряд крупного калибра. Это наши зенитчики. Бьют прямой наводкой. И более успешно, чем «прощай, Родина». Замирают на месте несколько машин, окутавшись языками синтетического пламени и дымом. Но и немцы не зевают: их пушки мгновенно реагируют и начинается артиллерийская дуэль. Пехота же врага всё приближается к нам, и по прежнему почти не несёт потерь. Сто метров. Семьдесят… Пятьдесят. Ну же! Есть! Гулко начинает работать «ДТ» с фланга. Немцы залегают, пытаются забросать гранатами позицию моих ребят, но лёжа далеко гранату не добросишь, и орлы успешно прижимают хвалёных панцергренадёров к горячей пыльной Сталинградской земле. Неожиданно сквозь их ряды вырывается вперёд «Т-III», и стремительно движется прямо на позицию. Вижу, как прозрачными вспышками рикошетят пули от его брони.
— Пускай первую!
Это Брагоренко. Краем глаза замечаю, как боец, присев на корточки треплет большого мохнатого пса по голове, затем отдаёт какую-ту команду. Волкодав выскакивает из окопа и устремляется к танку. На его спине болтаются в такт ходящим из стороны в сторону лопаткам две большие сумки защитного цвета. Вот пёс ныряет в воронку, тут же следует огромный прыжок и собака исчезает под днищем танка.
Неимоверной силы взрыв. Из огня и дыма взмывает к небу, нелепо кружась, изуродованная башня с бессильно поникшим хоботом пушки и падает прямо на немца, лежащего на земле.
— УРА!!! — Доносится до нас, перекрывая непрерывную канонаду, крик из окопов наших бойцов…
Успех, кажется, приносит им новые силы. Стрельба стала увереннее. То один, то другой из фашистов дёргается и замирает окончательно, или наоборот, начинает выть и крутиться на месте. Конечно, их воплей я не слышу, но картина знакомая. Остальное дорисовывает моё воображение….
Ещё одна собака подрывает плоский длинноствольный «штурмгешютц» новой модификации, а затем на нас налетают «штуки». Начинается бомбёжка..
Но в этот раз немцам не удаётся уйти безнаказанными — зенитчики в тылу части открывают по ним шквальный огонь и добиваются успеха. На поле боя рушится чёрный разлапистый «Ю-87» с ярко-жёлтыми оконцовками крыльев. Боезапас, сволочь, выгрузить на нас не успела, и через кратчайший миг после удара о землю остатки бомбардировщика разносит в адской вспышке детонации. Мы едва успеваем пригнуться, как на наши головы начинает сыпаться земля и куски всякой дряни…
Глава 30