Бахир Сурайя

Ахметова Елена

Камаль резким движением всадил свой клинок в ножны и вернул перевязь на место. На его оружие Бахит не позарился.

— Это если его увидят, — мрачновато заметил он и стиснул зубы.

— "Если"? — переспросила я, растеряв весь запал. — Мааб не настолько большой ксар, чтобы в нем можно было бесследно исчезнуть, смешавшись с толпой!.. — и осеклась, сообразив, в чем просчиталась.

Обычный беглец был бы вынужден двигаться от оазиса к оазису, то и дело выходя к жилью, чтобы переждать непогоду под защитой стен. Человеку не выжить в пустыне в одиночку.

Если он не арсаниец.

Арсанийскому

магу, проведшему всю жизнь в пустыне, не составит большого труда проложить свой путь через необитаемые оазисы. От непогоды и хищников его защитит дар, от голода и жажды — знания о пустыне, впитанные с молоком матери. Останется разве что вопрос общения, но что-то подсказывало, что Бахит за последние дни несколько пресытился компанией и ещё нескоро возжаждет услышать человеческую речь.

Особенно мою.

— Куда он направится? — спросила я, прикрыв глаза, чтобы успокоиться и упорядочить мысли. — Ар-раджим с ним, с Бахитом, но я должна вернуть меч и преподнести в подарок арсанийскому старейшине, чтобы уговорить его отправить магов на службу Рашеду-тайфе!

Камаль пожал плечами — и вдруг кривовато усмехнулся, посветлев лицом.

— Не нужно менять свои планы из-за негодного раба, ас-сайида Мади. Мы шли в ксар Уммаи-Ма на горном плато, где стоят Свободные. Туда мы и пойдем.

— Но… — я беспомощно развела руками. — С чем я приду к старейшине?

Камаль хмыкнул и, протянув руку, выразительно постучал пальцем по моему тюрбану.

— Чертежи? — несколько усомнилась я. — Но меч…

Зачарованный меч — куда более значимый и дорогой подарок. Приняв его, старейшина будет вынужден ответить чем-то не менее ценным.

Парой месяцев работы его магов, например.

— По-моему, ты склонна вечно недооценивать людей вокруг, ас-сайида Мади, — усмехнулся Камаль, даже не позволив мне договорить. — И не слишком хороша в уговорах, одним небесам ведомо, почему. Когда дело доходит до пустой болтовни, твоим языком будто сам ар-раджим ворочает!

Я насупилась.

— Что ты предлагаешь?

— Найди оружейника, — посоветовал Камаль, — и купи у него клинок. А зачаровать его смогу и я.

Он выжидательно умолк, и я неуверенно усмехнулась. Звучало-то все просто, и предложение было не лишено смысла. Если не считать пары деталей, способных перевернуть с ног на голову весь план.

Магия Камалю подчинялась ровно в двух случаях — когда требовалось меня защитить или когда нужно было атаковать моих врагов. Вчера я получила более чем наглядное подтверждение его бедственного положения.

Чтобы зачаровать клинок, Камалю потребовалось бы вернуть себе контроль над даром. Но мне категорически не нравились оба возможных способа все исправить.

— По-моему, мы сошлись на том, что тебе не нужна жена, чья верность принадлежит не мужу, — хмуро напомнила я, — и что я не могу пролить достаточно крови, чтобы не выпустить бурю, от которой ты не сможешь укрыться в одиночку. Нет. Лучше скажи мне, куда мог отправиться Бахит?

Камаль драматически закатил глаза. Выглядело до того знакомо, что я почти устыдилась, но брать свой вопрос назад все же не стала.

— Не имею ни малейшего понятия, — решительно заявил кочевник. — Бахит глупее пастуха восьмидесяти

баранов, и что происходит в его голове — тайна для любого нормального человека. Он мог бежать в столицу в надежде перепродать меч, мог отправиться дальше к горам, чтобы выкупить себе доброе имя среди Свободного народа, а мог броситься куда глаза глядят, надеясь сбить с толку погоню. К чему тебе этот песий сын? Разве не было очевидно, что рано или поздно он снова предаст тебя, как предал прежнюю госпожу? Забудь о нем и иди дальше. Пусть тебе выкуют меч, а зачаровать его можно будет и в Уммаи-Ма, где будет предостаточно магов, помимо меня. Там ты решишь, чего тебе хочется больше — пролить нашу кровь, чтобы умиротворить пустыню, или же назвать меня мужем.

— Ты же сам пожалеешь, если я выберу последний вариант, — мрачно заметила я. — Кто же пожелает себе жену, у которой языком будто сам ар-раджим ворочает?!

Нет, я знавала одного большого уникума в столице. Но что-то сомневалась, что могла случайно повстречать второго посреди пустыни!

Но Камаль только посмеялся и, как обычно, посчитал беседу законченной. Я уныло смотрела ему в спину — в который раз? — и чувствовала себя так, словно меня за язык сам ар-раджим тянул.

Но стоически держалась.

Глава 14.2

Женщины в Маабе почти не спускались с плоских крыш своих домов, пока поблизости были чужаки. Обычай велел им держаться подальше от тех, кто мог угрожать безопасности — и их, и устоявшегося уклада. В этом плане я для них была ничуть не лучше, чем тот же Камаль, от которого неизвестно, чего ожидать: то ли он почтит законы гостеприимства и оазис будет спать спокойно, то ли вспомнит свои разбойничьи корни и разорит все хранилища и колодцы, раз уж в ксаре нет ни одного мага, способного остановить арсанийца.

Мне пришлось обойти две улицы, прежде чем нашлась достаточно смелая хозяйка, решившаяся указать, где искать кузнеца. Диалог, правда, все равно пришлось вести с разных уровней, потому что отважная жительница ксара не рискнула спуститься с крыши. Я удовлетворилась и этим и удалилась в указанном направлении, а за спиной у меня тут же зашушукались и засмеялись — смущённо и тихо: соседки спешили обменяться впечатлениями о приезжих.

С кузнецом, к счастью, вышло проще. На него самого в ксаре поглядывали с опаской: в умении ковать и плавить металл жителям виделось что-то колдовское, необъяснимое, и кузнец привык относиться к диковатым просьбам философски. Женщина, которой понадобился меч, его ничуть не удивила. Взяв задаток, кузнец велел вернуться завтра вечером.

А я вышла на узкую улочку ксара, уже раскалившуюся под утренним солнцем, и выдохнула с облегчением. Я до последнего опасалась, что из-за этого заказа придется просить о помощи Камаля. Вдруг бы ремесленники не стали со мной говорить?..

А Камаль как раз отправился к Зияду-аге, дабы напомнить, как же караван-баши благодарен за безопасное путешествие по пустыне и защиту от бури. И это тоже принесло неописуемое облегчение.

Я была вынуждена согласиться на его план. Но раздумывать о логическом завершении все ещё не была готова, а присутствие Камаля ежесекундно напоминало о моем слабоволии.