Бахтияра

Ad Валентина

– Глупая, ты что такое говоришь? Софья, ты самая прекрасная мама из всех возможных мам. – Иван аккуратно уложил в колыбель Бахтияру, незаметно уснувшую в его объятиях, и вплотную подошел к жене, у которой глаза были на мокром месте.
– Кто все время заботиться о нашем маленьком чуде, когда я на работе? Кто дарит Бахтияре с первых минут ее жизни самые теплые слова и самые горячие поцелуи? Кто вскакивает ночью, стоит нашей малышке громче обычного засопеть или же вскрикнуть? Кто радуется когда та пукает или отрыгивает, словно произошло что-то самое прекрасное? Кто, в конце

концов, с появлением в своей жизни маленького чуда не забывает уделить внимание мне?

С каждым словом Иван все сильнее и сильнее притягивал Софию к себе, а когда с его губ слетело последнее слово, они коснулись других губ. Губ, которые оставались сладкими даже спустя семь лет совместной жизни. Которые сводили с ума каждый день из этих семи лет. Даже когда они ссорились по мелочам, и София не разговаривала с ним несколько часов подряд, он все равно их любил. Он любил их целовать, любил кусать, любил упиваться ими. Вот и сейчас ему больше всего на свете хотелось впиться в эту обиженно-припухлую алую прелесть. Что, собственно, он и сделал.

София податливо отвечала на прикосновения и ласки мужа. Она любила его слишком сильно, чтобы устоять и продолжить разговор. Так было всегда. И когда он оставался на работе на вторые сутки подряд, а по возвращению искупал свою вину порцией высококлассного секса. И когда забывал поздравить ее с ИХ датой - днем, когда младший лейтенант Багдасаров ворвался в жизнь юной студентки юридического факультета Нестеровой. Вот и сейчас, он не оставляет ей шансов на обиды и глупую ревность к собственной малышке, по-мужски подкрепляя свои слова – действиями. А она была только «за», оставляя свои тревожные и нелепые ощущения по поводу материнства, где-то вдалеке.

Их поцелуи с каждой секундой становились все слаще и желаннее. Их ласки неконтролируемо пылкими. Их стоны по настоящему горячими. Каждый из них знал, как доставить любимому человеку неистовое наслаждение так же хорошо, как и то, что эти нежности им никогда не наскучат. Иван и Софья любили заниматься любовью. Они всецело отдавались друг-другу, а один из плодов их нереальной страсти, в это время сладко посапывал в колыбели.

– Сонь, как на счет братика для нашей Бахтияры? – уставший, но не обессиленный, игриво прошептал на ухо супруге Иван.

– Вань, ты же знаешь, я только «за». – София таким же игривым тоном не проговорила, а выдохнула слова. – Но, думаю, нам стоит еще пару годков хорошенько потренироваться… Ну… что б наверняка мальчик. Тренировки ведь очень важны в этом деле…

– Поправка принята к рассмотрению. И знаешь, что-то в ней есть…

Едва переведя дух, Иван вновь набросился на Софию, которая просто обожала своего мужа. «Странно, и почему это многие ее подруги вечно жалуются, что чем дольше их супружеская жизнь, тем дальше от них любовные утехи? Ее Иван даже после тяжелой смены не отказывал ей в бурном сексе. Может ей достался Супермен?» - успело пронестись в голове у Софьи, прежде чем она целиком и полностью отдалась своему Ивану.

ОКТЯБРЬ 2005

Их жизнь была идеальной. Такой, о которой мечтают все без исключения

девочки и мальчики нашей планеты. Каждая школьница мечтает выйти замуж непременно за красивого, сильного, самодостаточного, умного мужчину, который, и это немаловажно, безумно будет ее любить. Каждый юноша мечтает видеть рядом с собой очаровательную, роскошную, страстную, добрую, умницу и красавицу жену, которая будет его обожать долгие-долгие годы. И те и другие хотят иметь от любимых свое продолжение. Все люди хотят быть счастливыми, а Багдасаровы были ими.

ОН безумно любил ЕЁ. ОНА дико обожала ЕГО. Умножая чувства друг друга во сто крат, они окутывали ими свою Бахтияру, с каждым днем даря ей все больше и больше тепла, заботы, нежности. ОН был старшим лейтенантом с перспективами в карьерном росте и любовью к своему делу. ОНА – дамой-хозяйкой с дипломом юриста выборочно занимавшейся юридическими вопросами людей, отыскавших ее объявления во всемирной паутине. Им завидовали многие знакомые, а иногда, они завидовали сами себе.

– Подумать только, я ведь в детстве искренне полагала, что такая идиллия как у нас, бывает только в книгах и в экранах телевизоров. Как же я благодарна судьбе, что она мне доказала обратное. – Прижимая к себе двоих самых дорогих людей, лежа в огромной кровати воскресным утром рассуждала София.

– А я вот всегда знал, что у меня будет все именно так. С той самой минуты, как увидел незнакомую стеснительную до невозможности барышню, у себя на работе.

– Ага, так я тебе и поверила! Ты ведь первый, кто возмутился присутствием «третьей ноги» в вашем сплоченном рабочем «теле».

– Нууу, это ведь была защитная реакция. Сама посуди – молодая, красивая, свободная, оказывается в логове «богатырей» милиционеров. Да с первой минуты твоего появления в нашем участке вокруг тебя целая группировка собралась и все чуть ли не тотализатор устраивали – с кем эта красотка отправится на свидание. Даже Тарас намеревался приударить за тобой. Конечно я возмутился, оперируя тем, что было, как мне тогда казалось, самым логичным – твоей некомпетентностью, назойливостью и совершенной ненадобностью. А сам-то я уже тогда знал, что за коридорами нашего отделения ты обязательно станешь моей. О чем незамедлительно сообщил Овоськину, чтобы тот слюни не распускал. Да-да, можешь у него спросить, как все это происходило. Я с первой минуты решил что именно тебе быть матерью моих детей и любовью всей моей жизни.

Слова Ивана заставили всплыть в памяти Софии тот самый день, который закончился слезами, стоило ей покинуть шестое отделение милиции. Всю дорогу домой она горько плакала не понимая, что плохого она сделала?

Гонористый красавчик в милицейской форме, Иван, легко смог довести до истерики впечатлительную Софию одним лишь высказыванием – «Зачем нам нужно носиться с этим «зеленым» юристом, когда своих дел невпроворот? Товарищ капитан, она будет лишь отвлекать нас, и мешаться под ногами!». Слова, слетевшие с губ красавца с пагонами младшего лейтенанта и черными, как ночь, глазами, моментально наполнили ее собственные влагой, которой она дала волю лишь за «периметром».