Бакалавр 5

Куковякин Сергей Анатольевич

Взять хотя бы двадцатый век. В августе Российская империя вступила в Первую мировую войну. Беда, это для всех жителей державы? Ещё какая…

Только-только власть в стране сменилась, как в августе восемнадцатого Ленина тяжело ранили. Не все, но многие из-за этого горевали.

В этом же месяце, но уже в двадцатом году, Красная Армия потерпела поражение в Польше…

А, если постсоветскую историю взять? Девяносто первый год — ГКЧП, девяносто второй — начало грузино-абхазской войны и авиакатастрофа в Лебяжьем лугу, в девяносто четвертом прорвало плотину Тирлянского водохранилища в

Башкирии и произошла железнодорожная катастрофа в Белгородской области, в девяносто пятом году обвалился отечественный рынок межбанковских кредитов, из-за которого более четверти всех российских банков разорились, в следующем — разбился Ту-154 на Шпицбергене.

Август девяносто восьмого тоже россиян не обрадовал. Дефолт. Рубль рухнул в пропасть, цены на всё выросли в разы.

В девяносто девятом боевики вторглись в Дагестан, прогремел взрыв на Манежной площади в торговом центре «Охотный ряд».

В двухтысячном — теракт в подземом переходе на Пушкинской площади, гибель подлодки «Курск», пожар на Останкинской телебашне.

В две тысячи первом прогремел взрыв на Кировском рынке в Астрахани.

В две тысячи втором произошло наводнение в Новороссийске, катастрофа Ми-26 в Чечне, а как торфяники и лес горели в Центральной России — вспомнить страшно…

В две тысячи третьем — взрыв у военного госпиталя в Моздоке, потом ещё три автобусных остановки в Краснодаре на воздух взлетели, в Баренцевом море атомная подлодка К-159 затонула, Ми-8 на Камчатке упал.

В две тысячи четвертом боевики напали на Грозный, смертницы подорвали в воздухе себя и пассажиров Ту-134 и Ту-154. В последний день месяца — взрыв в Москве на «Рижской», а в первое число сентября был захват заложников в бесланской школе.

В шестом году — взрыв на Черкизовском рынке, в седьмом — «Невский экспресс» с рельсов сошел, в восьмом — с Грузией воевали, в девятом «Русские витязи» столкнулись в воздухе и авария на Саяно-Шушенской ГЭС произошла, в десятом — теракт в Пятигорске, в тринадцатом — Дальний Восток залило, а в августе восемнадцатого россияне много нового о пенсионной реформе узнали…

В августе в России сидеть дома надо и никуда даже носа не показывать, на улицу не выходить, а Бакалавр в девяносто четвертом в этом месяце даже редко в бабушкиной квартире и ночевал. Спал в поездах, в Москву и Питер мотался в обменниках рубли в доллары превращать.

Дома в Кирове в эти богоугодные заведения даже не заглядывал — светиться не хотел…

В своих поездках чего только не насмотрелся и не наслушался, даже одно полезное знакомство завел.

Как-то из Питера Вадим ехал. Дорога не близкая — сутки в вагоне телепаться приходится. В соседнем купе пара шапочно знакомых парней оказались. Даже и не знакомые, если так уж объективно посмотреть, просто пересекались пару раз.

Парни ломбард держали, а Вадик однажды под дождь попал, вот и забежал в него — зонтика то у него с собой не было. Пока пережидал непогоду — разговорились. Потом ещё единожды заходил, это уже когда мексиканские монеты пристраивал.

Соседи возвращались в родной город расстроенные, не удачная была у них поездка.

Народ на Вятке простой, слово за слово и выяснилось, что не получилось у них по нормальной цене

пристроить дома скупленное. Продать-то продали они столовое серебро и цацки разные в Питере, но того, что хотели — не получили. В минус не ушли, но только-только свои расходы закрыли.

— У них у самих такого барахла навалом, — просветил Вадика Павел. — У нас хороших вещей гораздо меньше — провинция, а там всё же столица сколько лет была…

— Плюс дорога, плюс проживание, есть-пить тоже надо, — включился в разговор его напарник.

Бакалавр только головой качал — соглашался с парнями. Это только со стороны кажется — гребут ломбарды деньги лопатой. Там, чтобы заработать — ой как вертеться надо.

К этому моменту поменял он уже почти всё, так — на жизнь только у него налички оставалось. Ну, не совсем, был ещё кое-какой запасец рублей — вдруг что интересное подвернётся.

— Не знаем теперь даже, что и делать… В прошлые разы вроде брали у нас нормально, а тут что-то не прокатило. — простые были парни как пять копеек, всю подноготную первому встречному выложили.

Вадик про себя подумал — долго не продержатся парнишки в этом бизнесе, сожрут их из-за простоты и излишней доверчивости.

— Ну, если что ещё интересное у вас осталось — я могу завтра по приезду и забежать, разгрузить от неликвидов, — предложил он парням. — Не лом только.

— Ложки-вилки советского периода не комплектами — такое в Питер не повезёшь, там они на хрен никому не нужны, только как металл… — озвучил о имеющемся один из хозяев ломбарда.

— Так что — забегаю я к вам завтра? — уточнил Бакалавр.

Рубль то вскоре обесценится, а серебро — лежи оно, есть-пить не просит, место в бабушкиной квартире найдётся. Лучше бы, конечно, палладием затариться, но такой случай пока не подвернулся. Будем синицу хватать, пока журавль высоко в небе парит.

— Приходи, конечно. — был не против Павел.

Глава 15

Глава 15 Немецкая форма

В ломбард, хоть и собирался, сегодня я не попадаю.

Неожиданная преграда на пути к нему у меня возникла.

Только в квартиру бабушкину вошёл — телефон звонит. Кому там опять я понадобился?

Кому-кому — Юре…

— Привет, Бакалавр! Поучаствовать в одном денежном мероприятии желания нет? — немного заплетающимся языком бывший напарник меня вопрошает.

Ясное дело, у Юры других мероприятий не бывает — только денежные и все — очень прибыльные.

— Ну, как тебе сказать, чтобы не обидеть… — отвечаю в трубку.

— Не, не, не — всё железно. Про то, что войска наши из Германии выводят — знаешь? — напористо так Юра очередной вопрос задает.

— Само собой. Телевизор смотрю. Считанные деньки остались до завершения вывода. Дойчи уже торжественные мероприятия по этому поводу репетируют, — Юре говорю.

— Во, всё знаешь. Молодец. — похвалил меня напарник. — Сейчас оттуда много чего вывозят хорошего, дешево купить можно, — полным загадочности голосом Юра говорит.

— Так, кота за хвост не тяни. Давай, дело говори, — прерываю словоизлияния Юры.

Не успел даже обувь снять и с дороги умыться. Некогда мне тары-бары всякие разводить.