Баксы для Магистра
Шрифт:
К нам в офис позвонил охранник. Тот, который дежурил на входе в здание.
– Евгений Иванович, – сказал он вежливо. – Тут мужик какой-то к вам рвется. Говорит, что разговаривать он будет лично с вами. А пропуск на него не выписан. Вы кого-нибудь ожидаете?
– Нет.
– Хорошо. Спасибо. Извините.
Выставят мужика за дверь, понял я, но сказать ничего не успел, потому что в телефонной трубке раздался какой-то шум, натолкнувший меня на подозрения
– Это Колодин? Вы Магометыча помните? Ну, который вам про камешки рассказывал! Вам разве про него не интересно?
Магометыч?! Тот самый, которого Миша Каратаев бестрепетно направил в самое логово жуликов и который бесследно исчез?!
– Мне про него очень даже интересно! – всполошился я.
Я узнал этого человека сразу, едва только его увидел. Это был сосед несчастного Магометыча. Мы с Мишей Каратаевым в тот раз пришли к Магометычу интервью брать, а позже, уже уходя, столкнулись на лестнице с этим самым мужиком. Мужик этот был суров и о странном занятии Магометыча в тот раз отзывался крайне нелицеприятно, из чего я заключил, что фингалы на лице Магометыча – дело рук его соседа, заподозрившего Магометыча в отмывании мафиозных денег.
– Добрый день! – сказал, входя в наш офис, мужик, причем произнес приветствие с таким выражением лица, что я сразу понял: про «добрый день» – это просто такая устойчивая затвержденная форма приветствия, а на самом деле все очень скверно и вообще хоть в петлю лезь.
Мужик не позволил мне усомниться в моих провидческих способностях, тут же добавив мрачно:
– Хотя если этот день добрый, то я не понимаю, как же тогда называют полный капут.
– Что с Магометычем? – обмер я.
– Магометыча нет!
– В смысле?! – ужаснулся я страшной догадке.
– Исчез. Пропал. Его ни для кого нет. Прячется, в общем.
– То есть он жив?!
– Да разве это жизнь! – озлобился мужик. – Хуже тюрьмы! Света белого не видит! Дрожит как осиновый лист!
– Где он?
– Где надо!
– То есть не скажете?
– Нет!
– А зачем тогда пришли?
Мой вопрос явно поставил его в тупик. Он наморщил лоб и надолго задумался.
– Так ведь это, – сказал он после паузы. – Он по телику вас увидел. И говорит, что вот, мол, это он, то есть вы, ну, кто к нему приходил, в общем. Интересовались для телевидения, в смысле. И надо теперь помочь. Вы, в смысле, должны. Он надеется.
– Магометыч?
– Ага.
– Я готов, – сказал я. – Хоть сейчас. Только мне нужно знать, где он.
– У родственников моих, в Капотне, – сказал мужик неохотно.
– Прячете его там, что ли?
– Ага.
– Помогаете, значит. А ведь вы с ним были… того… в контрах, – осторожно напомнил я. – Еще совсем недавно.
– Подозрения у меня были, – сжал кулаки мой собеседник. – Что на мафию он работает. Не без того, да. Ну, думаю, сука Магометыч, пошел ты по кривой бандитской дорожке! А теперь вижу – нет! Наш человек Магометыч!
– А с чего же это вы так кардинально свои представления поменяли? – не понял я.
– Ну как же! В опасности он! Мафия идет по следу! А если мафия против него, так он тогда получается против мафии!
– Логично, – признал я. – А мафии, значит, объявляется война до полного капута.
– Ага. Чтоб нечисть прочь с земли и чтоб одни только честные люди вокруг.
Вот это жизненная цель! Вот это размах! Я его даже зауважал.
– Помогу, чем могу, – скромно пообещал я. – Ну что, поехали к Магометычу?
Война с мафией – дело трудное и нервное. Я это понял сразу, едва увидел Магометыча.
Он сильно похудел и даже уменьшился в росте, как мне показалось. И взгляд испуганный. Меня он обнял порывисто и крепко, обрадовавшись так, будто я был первым человеком, которого он увидел после двухнедельного блуждания по лесу, когда уже и надежда на спасение испарилась.
– Вот! – сказал он с чувством. – Это вы!
– Я, – подтвердил я.
– Как здорово!
– Конечно, – не стал перечить я.
– Я знал, что вы поможете! – прослезился Магометыч и прижался к моей груди. Как маленький ребенок. Эк его расколбасило! Натерпелся страху, бедолага.
– Конечно, поможем, – сказал я с ласковостью врача-психотерапевта в голосе. – Вы только скажите – чем.
– Спрячьте меня! – попросил Магометыч с таким жаром, что стало ясно: речь идет как минимум о жизни и смерти.
Такая постановка вопроса несколько меня озадачила. До надежно спрятанного Магометыча мы с его соседом добирались долго и трудно, и мне и в голову прийти не могло, что можно найти место еще более укромное.
– Я не хочу в Москве, – сказал Магометыч. – Я хочу где-нибудь далеко. Чтобы лес кругом и никаких людей!
Мне при этих словах почему-то сразу вспомнился пансионат, где жила Просто Мария со своими сорванцами.
– В Тульскую область хотите?
– Хочу! – ответил Магометыч так счастливо-возбужденно, будто я предлагал ему помощь в рамках программы защиты свидетелей с пожизненным проживанием в Швейцарии или в любой другой стране мира по его выбору.
– Будет вам Тульская область, – пообещал я. – Но сначала хотя бы в двух словах расскажите, что такое с вами стряслось.