Бал неисполненных желаний
Шрифт:
– Почему?
Макс и Ленка. Держатся за руки. Кривина смотрит в сторону, но от этого не рождается ощущение, что они по отдельности. Они вместе. Пальцы переплетены в один запутанный комок. Видно, какая большая ладонь у Макса и какие коротенькие пальчики у Лены. У Макса сумка перекинута через плечо, висит на боку. Когда двигается, значки цокают – из каждой поездки привозит новые и прикалывает.
– Что ты там хочешь узнать? Марк сказал, что ты сегодня выступаешь в роли правдолюба.
– Что
– Зачем?
– Разве это так плохо – знать правду?
– Не плохо. По-детски как-то. Не все ли равно?
У Лены тонкая короткая куртка, форменная юбка короче обычного, обнажающая острые коленки. Кривина маленькая и худенькая, по физкультуре у нее вечные четверки. Она не замерзшая, а какая-то обмороженная.
– Мандаринку дай.
Просит, а сама не смотрит в глаза. Руку протягивает и глядит на прозрачный пакет, словно мандарин должен сам выскочить из него и оказаться, уже почищенный, в ее маленьких пальчиках.
– Вас Тырин прислал? – Соня удобней перехватила пакет, обмотав ручки вокруг ладони.
– Хочешь, я тебе помогу подготовиться к проверочной по физике? – Макс поправил тряпичную лямку, заставляя сумку подняться до уровня живота.
– Не хочу! – Соня попятилась. – Я больше ничего не хочу! Ведь все, что происходит, это неправильно! Так быть не должно! Мы больше не вместе!
– О чем она? – подняла голову Лена. Точно обмороженная.
– Наоборот, как раз сейчас мы вместе. И теперь уже до конца.
Соня уходила. Друзья стояли и просто смотрели на нее. Такие равнодушные. Такие далекие.
Макс повернулся к Лене и что-то негромко сказал – Соня отошла не так далеко, но все равно не слышно. А может, и хорошо, что не слышно. Потому что из-за этой тишины с шевелящимися губами Соня поняла, что Макс все знает. И что произошло в спортзале. И даже кто украл проверочную.
– А если Тырин прикажет тебе спрыгнуть с шестого этажа, ты это тоже сделаешь? – крикнула Соня, чтобы перебить тишину.
Теперь Макс заговорил громко:
– Я пошлю кого-нибудь вместо себя. Например, тебя.
– Пойдем, – потянула Лена.
И они исчезли.
Соня сильнее сжала пакет и упрямо пошла в сторону Парковой, к больнице. Правда где-то была, ее надо было только увидеть. Или услышать. Это сейчас было очень-очень нужно.
Ее пропустили без задержки – отзвенело, оттрещало пять часов. Лифт все так же тяжело вздыхал, воздух был таким же затхлым. Страшный коридор с покореженным линолеумом, с блестящими, словно жирными, стенами.
Тихон полулежал в кровати с планшетником на коленях. На появление Сони всего лишь повел глазами, не отрываясь от чтения.
– Как прошло собрание?
– Постановили,
– А еще?
– Макс бросил Тамару.
– Не то!
Тихон развернул планшет. На нем красовались новости школы. Было там про Гладкого. Было и про физику.
– Школа ищет нового физика.
– Ты теперь уйдешь? – Соня хотела присесть на кровать, но продолжала стоять, опираясь на решетку спинки, – железо неприятно холодило живот.
– Зачем? Мне теперь без разницы.
Он откинулся на подушку и улыбнулся. Спокойной уверенной улыбкой.
– Сказать, кто взял проверочную?
– Кто? – От испуга Соня начала шептать.
– Ваш фюрер.
– Зачем?
Тихон делал между словами слишком большие паузы, Соня не выдерживала их, сыпала ненужными вопросами.
– Борьба за власть.
– Он и так главный.
– Теперь – да. Теперь против него никто и слова не скажет.
– А ты?
– А я подумаю.
– Но ты ведь не будешь ничего говорить!
– С чего ты так решила?
– Потому что тебе никто не поверит.
В душе на мгновение вспыхнул гнев, мелькнула внезапная мысль, что хорошо бы, пока старички отвлеклись, придушить Гладкого подушкой. Ведь все из-за него! Тырин прав.
– Извини, там чайник долго не закипал… – влетела с палату Лиса с двумя чашками парящего кипятка. – Привет! – не останавливаясь, бросила она. – Третьей руки у меня нет. Останешься без чая.
– Соня уходит.
Не обидно. Все так и должно было случиться. Гладкий был чужим. Чужим и остался.
– Зачем ты сказал Тырину, чтобы я мандарины принесла?
– Чтобы его позлить. Он к тебе неравнодушен.
Соня закивала, проклиная тот день и час, когда столкнулась с Тихоном в раздевалке. Лучше бы он пошел по второй лестнице и увидел кого-нибудь другого. Например, Катрин. Ей бы все это было по барабану.
Пошла на выход. Перед ней проскочили два старичка, возмущенных очередным наплывом молодежи.
– Знаешь, почему неравнодушен? – крикнул Тихон, когда Соня была уже в дверях.
– Потому что красивая, – буркнула Соня, желая хоть чем-то насолить Гладкому. Все-таки он оказался редкостной скотиной.
– Потому что ты пытаешься играть по своим правилам. А он – хищник – требует жертвы.
Соня постояла на пороге, послушала, как скрипит линолеум под ногой.
– На самом деле ты как упал? – спросила через плечо – не хотелось разворачиваться.
– Максимов мячом сбил.
– А почему никому не сказал?