БАЛАГАН

Одисссей Чеслав

Раздел, разор, бесплодные дебаты!..

Проблему развязать не могут языков…

Трудно даже сразу понять, где прошлое, а где настоящее, – настолько все похоже. Симбиоз реального и шекспировского у автора сделан мастерски. Сны Шута, в которых оживает старая Англия,двор короля, дамы, рыцари, шум волн, бьющихся о холодные скалы туманного Альбиона, незаметно переходят в захламленный мусором городской сквер, шумные улицы, милицейский патруль. И только человеческая сущность главных героев – Лира и Шута, – остается той же, хотя и рядится в другие одежды. В стиле эпической драмы, – исторически более приближенной к литературному жанру, – действие раскрывается через монологи и диалоги героев, достигая высшего накала в 6-й песне:

Когда судья грешить не будет

И без причины не засудит,

Когда умолкнет клевета,

Замок

повесив на уста,

Когда блудница храм построит,

А ростовщик сундук откроет, –

Тогда-то будет Альбион

До основанья потрясен,

Тогда ходить мы будем с вами

Вверх головами, вверх головами,

Вниз ногами!–

и своего апогея – в 7 каденции:

Кто служит верой королю –

И власть с ним делит, и петлю… –

пройдя через кульминацию Бури в 9-й песне, – выходит на финал в

10-й песне:

Но он с тобой, твой верный Шут,

Служил он не для денег. –

и 10 каденции:

Так вот десятая каденция моя:

На паперти надежду обретая,

К Всевышнему взывая и моля,

Любите всех людей… –

где утверждается несокрушимая сила настоящего искусства, возвышающегося над политикой и повседневной рутиной истинным человеколюбием.

Если пьеса будет поставлена так, как это задумано и написано автором – с использованием великолепной театральной музыки Шостаковича и адекватных оригиналу «Песен» Маршака, сценической пластики и спец эффектов – нас ждет отличное зрелище. А также – пища для ума и сердца, навеянная умной и талантливой аналогией с шекспировской трагедией. Я надеюсь в скором времени прийти в один из харьковских театров на премьеру «10 каденций Шута». Да, именно в харьковский, – потому что в пьесе отображен наш Харьков, потому что в ней мы проходим знакомыми улицами, узнаем родные места. Впрочем, аналогия может быть проведена и с другими городами Украины, и не только Украины. Но это не значит, что автор космополитичен и оторван от украинских реалий. Нет, автор не оторван ни от родных мест, ни от своих соотечественников. Он по большому счету патриот. Это ощущается и в языке пьесы, характерном для данного региона Украины, и в каждой строчке, отдающей болью за людей и родной город:

Наш Харьков далеко не Вавилон,

Но с двуязычием давно сроднился он!..

В ремарках и указаниях сценографии автор предлагает довольно подробную режиссерскую партитуру, – насколько это возможно в литературной части пьесы,– для театральной постановки в различных сценических жанрах: как в музыкальном театре, драматическом, или средствами анимации. Остается только ее прочитать…

ЗАКАНЧИВАЯ писать эти заметки, вдруг вспомнила: а ведь я видела его – короля Лира! В центре Харькова, иногда у метро «Университет», иногда на улице Дарвина, у Дома актера, а порой именно в парке Шевченко стоит и ждет подаяния старик, у него седая шевелюра и борода, в руках он держит картонку, на которой крупными буквами написано двустишие – что-то вроде: «Голод лют – гонит в люд». Он высок, худ, но чувствуется в фигуре грация и достоинство, а в густой бороде чудится ироническая усмешка. Не его ли увидел и тоже узнал автор «Каденций»?

Ирина Глебова, член Национального союза писателей Украины

Искусство и политика

Политика и искусство в действительности не часто пересекаются друг с другом, если искусство не заангажировано политиками (соцреализм) или является инструментом декларации политических воззрений художника (пьесы-плакаты Брехта), либо – идейное служение политике (яркий пример – Маяковский). На самом же деле, искусство гораздо шире, ибо отображает все грани человеческой жизни. В силу крайней прагматичности политики распространено мнение, что это – весьма грязное дело. Конечная цель любой политики – приход к власти или силовой ее захват. И как говорится, цель оправдывает любые средства. Что мы и наблюдаем часто в истории, да и практически в повседневной жизни. Участие в политике, а главное – гарантия успеха – предполагают отказ от многих идеалов и принципов человеческого общежития, когда декларируется одно, а на деле осуществляется совсем другое…

Искусство, отображающее жизнь в полном объеме и во всех ее проявлениях, часто ассоциируется с чистотой, духовностью, гармоничным развитием человека и общества – именно по причине его идеологической подоплеке. Вернее, оно используется различными идеологами в своих целях. Но так было далеко не всегда. И в средние века лицедеев хоронили за пределами общего кладбища, как нечистую силу. Во всех сферах человеческой деятельности присутствует т. наз. человеческий фактор, который, как известно, трактуется со знаком минус. Когда же вместо минуса проявляется плюс, то возникает тенденция присвоить ему героические, либо иные исключительные черты, хотя это – скорее норма для человека. А в творчестве – одухотворенность ваятеля приближает его к Творцу. В горниле положительного человеческого фактора куется три ипостаси: "герой", "святой" и "творец". Именно положительный человеческий фактор трактуется как духовное подвижничество. Отсюда утверждение, что гений и злодейство не совместимы. А также – библейский постулат: «…. по образу и подобию Своему». Раз уж мы затронули духовность, то вспомним давнюю связь политиков с клириками. Примером тому служит сама католическая церковь. Известен давнишний тезис иезуитов о бездуховности светского искусства, где «оголяются все уродства слабой человеческой натуры». Если церковные ортодоксы терпимо относятся к живописцам и скульпторам, которые пишут для них иконы (в Православии) и лепят (у католиков) изваяния, то особенно не благоволят они к актерскому ремеслу, где за свою творческую биографию артист проживает множество чужих жизней, которые, по сути, становятся его собственными. В этом-то и заключается главная неприязнь к актерам, за что их и прозвали лицедеями. Христианские священники каждый Божий день под Крестным куполом во время Божественной литургии разыгрывают одну и ту же Вселенскую драму (распятие и воскрешение Сына Человеческого) – Начало начал, Альфа и Омега, ставя на место и отметая в сторону других исполнителей и прочие театральные подмостки Земли. В идеале только она одна, по мнению христианских ортодоксов, имеет право на существование.

Тем не менее перед нами попытка поднять политические и социальные проблемы современной Украины в художественной форме, в музыкально-поэтической драме, где в современный Харьков перенесены персонажи средневековой Англии, воспетые еще Вильямом Шекспиром. Ценность подобной аллегории состоит в том, что Шут и король Лир, Глостер и Эдгар с высоты времени могут сказать нам то, что далеко не всегда решаются озвучить современники – нелицеприятную правду о нашей жизни. Они словно призывают вовремя спохватиться, одуматься, и прекратить политические игрища, реально улучшить жизнь людей, очистить нравственную и возвысить духовную жизнь общества. В ткань пьесы искусно вплетены зарисовки политической жизни. В историческом экскурсе финала лейтмотивом проходит идея дружбы и братства, единства славянских народов. Эта идея должна быть востребована в Украине как в сильной, независимой, демократической стране, колыбели славянской государственности, где в модели военного устройства о.Хортиица и в казачьей конституции Пилипа Орлика явно просматриваются черты средневековой демократии и органически слились традиционно сложившиеся положительные тенденции Востока и Запада.

Здесь за порогами Днепра встал остров – мощный плот

В волнах истории и вольницы оплот.

И мир узнал об Украинском вече,

Про славу казаков и Запорожской Сечи…

При этом извечный спор между двумя системами ценностей должен решаться без какой-либо конфронтации, конструктивно, мирным и цивилизованным путем.

Если говорить о конкретном городе (Харькове), отображенном в пьесе и галереи ее героев, несколько завуалированных, хотя при наличии определенной информированности легко читающихся, то без особой натяжки драму можно назвать исторической энциклопедией современной харьковской жизни, решенной в гротескно-памфлетном плане.

Пьеса уже была высоко отмечена как на престижном литературном конкурсе Слобожанщины имени А. Масельского, так и на Международном литературном форуме «Славянские традиции и культура». Но в полной мере художественные достоинства произведения (тем более связанного с великолепной театральной музыкой Шостаковича) будут оценены после постановки на сцене. Для нас же ценна сама мысль показать политические и социальные проблемы отдельных людей и общества в целом сквозь призму поэзии и драматургии, попытка помочь в разработке путей их разрешения. Это важно как для современников, так и для будущих поколений.