Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок
Шрифт:
Дрожа от прокола, позвонил Сербину, попросил принести все материалы по изделию «Болид» и начал внимательно просматривать страницу за страницей. Помощник несколько раз вызванивал ему, но тот не брал трубку, а когда осторожно заглядывал в кабинет, то Рябов свирепо махал рукой – не мешай!
Привыкший сам у себя в области, высокомерно приподняв правую бровь, раздавать подобного рода авральные задания, он теперь сам получил, как мелкий инструктор отдела, которому нет необходимости объяснять что-либо, такой вот, небрежный приказ. Самым тревожным для него было то, что этот приказ он получил за два часа до заседания
Юрий Владимирович Андропов прибыл лично на заседание Секретариата ЦК КПСС, где последним пунктом был вопрос об увеличении зарплаты сотрудникам его ведомства в ГДР, но не это привело его сюда, вторым вопросом стоял Секретарь ЦК КПСС Я. П. Рябов с сообщением о выполнении работ по СКР «Болид». Этот пункт заседания успел за утро впихнуть Черненко после указания Леонида Ильича Брежнева немедленно поднять этот вопрос, да еще добавил, что сам поставит в известность Рябова.
– Ты, Костя, скажи там своим машинисткам, чтобы вбили этот вопрос в распечатку повестки, а я сам свистну Рябову, как и что надо готовить! Давай, иди! – Генсек тяжело глянул на Черненко, махнул рукой.
Позже, просматривая материалы заседания, Рябов вдруг поймал себя на мысли, снова и снова проворачивая в голове события этого заседания, что никак не может понять, в каком месте его участие было как бы на короткое время вычеркнуто из общего действия. Факт и принятие решения по нему было не его решением, а словно уже состоялось без его участия.
Он испытывал все то же чувство неполноты в своих суждениях, от которого никак не мог избавиться как сразу же после заседания секретариата, так и потом, получив распечатку документов по вопросу его оборонного сектора ЦК КПСС.
Выпадали из общей картины факт, неофициальное мнение, но по логике развития заседания было заметно, как было тихо и жестко перенаправлено развитие на принятие другого решения. Начали с серьезных позиций, которые он сам лично и докладывал, а закончили принятием двусмысленного решения, смотреть, но не брать, изучать, но не трогать…
«Во время обсуждений и принятие решений! – подумал он, вот тогда и произошло то, чего не мог понять. Нервничая, он вспомнил: – Меня вызвали в соседнюю комнату под предлогом срочного телефонного разговора, и я вышел из зала заседаний, а когда вернулся, озадаченный непонятным телефонным разговором с экспедицией неизвестно с кем, не сразу понял, что решение уже принято!» На заседании он это пропустил, не придал значения и вот теперь, вспоминая, не мог точно определить, кто и как все это провернул.
– Яков Петрович, как вам на новой, высокой должности трудится? – неожиданно подойдя к нему, спросил Андропов после заседания, когда они выходили из зала.
Рябов дернулся и, обернувшись, остановился как вкопанный. Юрий Владимирович заметил нервный тик над его левым глазом. Эти новые секретари из глубинки были до неприличия похожи друг на друга. Пуганые все.
– Вы не возражаете, если мы переговорим? – спросил медленно, основательно, с непонятным
Определенно видя, что он еще находится в нервном возбуждении от только что сделанного отчета на секретариате, но больше от его обращения к нему, усмехнулся и добавил:
– Ко мне на Лубянку далековато, может быть, у вас?
– Конечно, Юрий Владимирович! – Рябов своим развитым чутьем аппаратчика понял: появление Андропова на секретариате по такому пустяковому вопросу и это неожиданное предложение после окончания значили очень многое. – Давайте в моем кабинете!
– Согласен! Пройдемте! – сдержанно улыбнулся Андропов.
Едва прикрылась дверь за Андроповым после состоявшегося разговора, как Яков Петрович Рябов дал волю чувствам. Недавно назначенный на должность Секретаря ЦК КПСС по военно-промышленному комплексу, он еще не до конца овладел всей махиной материала, которая села на плечи, примяла его и с каждым днем давила на него все сильнее и сильнее. Он с грустью вспоминал, как все было просто у себя дома, в Свердловской области, где он был полный хозяин: хотел, вешал на себя, если можно было победно рапортовать, или сбрасывал на других, если не ладилось и не было перспективы заработать партийные очки.
Выпускал свои танки с Уралмаша, боролся за принятие их на вооружение в армии в неравной схватке с тем же Устиновым, который, оттесняя областного секретаря, проталкивал танки из Харькова. К счастью, схватки не произошло: генсек решил эту проблему по-соломоновски, дал команду внедрять и те, и другие.
Там, у себя в Свердловской области, поднимал жизненный уровень жителей, строил дома, следил за надоями молока, регулярно ездил в Москву на промывку мозгов. Теперь вот его из целого списка кандидатов вдруг назначили Секретарем ЦК КПСС по оборонной промышленности. Он понимал, что это выдвижение идет только от генсека, которому он «приглянулся». Это была высокая ступень и значительное повышение в партийной карьере, но он был одинок в столице. В любые времена долго на высокой должности не проживешь, не имея ни друзей, ни товарищей, без подпорок и поддержки.
Подарком судьбы был начальник Отдела оборонной промышленности Иван Дмитриевич Сербин, который с пятидесятых годов сидел на этом месте, еще в бытность Л. И. Брежнева, когда он в те годы был Секретарем ЦК КПСС по оборонной промышленности.
Разногласия с Устиновым, который в течение многих лет до него поднимал и жестко курировал ВПК, с первого дня стали напряженными. Не имея никаких средств, в том числе и своих людей в столице, чтобы противостоять громадному авторитету и силе характера министра обороны, он расценивал происшедший разговор с Председателем КГБ СССР и то, что он теперь как бы в одном деле с ним, как ниспосланный шанс укрепить свои позиции на Старой площади.
Проводив Андропова, Рябов чувствовал большое воодушевление как от его присутствия здесь, в кабинете, после дружеской, даже доверительной беседы, так и от той, которая выпала на его пути, в связи с небывалым интересом таких больших людей к этому изделию.
– Так что там с нашим «Болидом»? – продолжил он беседу с Сербиным. Чутьем опытного аппаратчика он понял, что слух о его приватной беседе с Юрием Владимировичем Андроповым уже пошел гулять по всем кабинетам здания на Старой площади.