Балерины
Шрифт:
Но среди работы, забот и неприятностей выпадали и обычные человеческие радости. Весело встретили, например, снег в городе Рипоне, а в городке со странным названием Ошкош, в штате Висконсин, играли в снежки на озере Виннебего, покрытом прочным толстым льдом. Вероятно, это был единственный случай, когда жители маленького Ошкоша видели в местном театре балетную труппу. Их удивляло, что руководила труппой русская балерина из далекой страны.
В январе 1921 года начался новый тур сумасшедших передвижений по побережью, теперь — с севера
Дорогой в поезде по рекомендации Павловой балерины должны были читать хорошие журналы и книги. Она хотела видеть «своих детей» образованными людьми. В число достойных изданий попал солидный «Сатердей ивнииг пост» — журнал большого формата, в объемистую пазуху которого легко вкладывалась незаметно и любая «плохая» книга. Юные танцовщицы Анны Павловны это проделывали без смущения. И доверчивая учительница радовалась, находя их за чтением рекомендованного ею журнала, порою не догадываясь, что они читали пустые романы. Но юность жаждет приключений, сильных ощущений. Павлова понимала это и не сердилась, когда открывала милые хитрости «своих детей».
Высокие и гениальные идеи чаще встречают жестокое сопротивление окружающей человека среды, нежели признание их. Павлова не была исключением. Ее самоотверженное служение искусству, грандиозный труд, который стал целью жизни русской балерины, не всеми понимались и ценились. Кое-кто считал это личным делом артистки, а то и просто капризом.
Но теперь, через полвека, когда русский классический балет занял свое царственное место в ряду современного искусства, мы не можем не видеть в миссии Павловой человеческого подвига.
Да, подвиг. Ведь труппе приходилось работать в труднейших условиях. Самыми неудобными «сценическими площадками» считались школы. А их как раз и предлагали Павловой в тех городах, где театров вообще не существовало. Классные комнаты превращались в уборные артистов, гримироваться садились за ученические парты при скудном освещении, переодевались, невольно мешая друг другу. К тому же классы находились так далеко от «сцены», что артисты не могли следить за происходящим на ней, случалось, и опаздывали с выходами или появлялись раньше времени.
В Новой Каролине труппе предоставили нечто похожее на театральное помещение. Но уборные там без дверей, краны водопровода испорчены, грязь невероятная повсюду. На первый раз примирились со всеми неудобствами. Но, попав в этот городок три года спустя и застав все в прежнем виде, несмотря на обещание при заключении договора, что все будет в порядке, Павлова заявила, что танцевать здесь своей труппе не позволит. Зрителям пришлось ждать очень долго, пока шли переговоры Павловой с устроителями спектаклей. Она наконец согласилась дать концерт, но изменила программу.
В воспоминаниях
Объехав со своей труппой полмира, Павлова готовилась к турне по восточным странам: начать предполагала в 1921 году с Японии и Китая и кончить в Индии и Египте.
…В Японии стояла ужасная жара. Даже сидя на полу, ожидая своего выступления, артисты обливались потом, хотя рабочий день наступал рано утром.
Занятия и репетиции проходили на сцене императорского театра. Репетировались два балета: «Пробуждение Флоры» и «Зачарованное озеро». В час дня раздавались звуки барабана, и сцену заполняли японские рабочие. Она готовили сценическую площадку для дневного драматического спектакля Театра Кабуки, с которым русской труппе в этот приезд пришлось выступать поочередно.
Представление Театра Кабуки продолжалось пять-шесть часов, что по нормам японцев считалось коротким. Павловцы переходили в репетиционный зал, покрытый соломенными татами и подушками для сидения. Сцена в середине зала возвышалась настолько, что Павлова и балетмейстер могли замечать даже малейшие ошибки танцовщиков.
В артистических уборных татов и подушек не было, стояли стулья и столики. Актеры Театра Кабуки заходили смотреть, как гримируются балетные артисты. Анна Павловна просила их показать свое искусство грима, которое много сложнее европейского. Знакомясь, они все называли себя Ичикава. Девушки Павловой переглядывались недоуменно. А разгадка оказалась простой: все кабукианцы принадлежали к одной и той же актерской семье и гордились единым именем.
Павлова попросила разрешения посмотреть, как японские парикмахеры изготовляют женские парики для актеров, игравших по японскому обычаю женские роли. Парики эти сооружались на металлической основе, они плотно охватывали голову и заканчивались пышной прической без единой шпильки.
Японские зрители в театрах не аплодируют. Не привыкшие к отсутствию аплодисментов, Павлова и ее артисты так и не поняли бы, как относятся японцы к их балетным представлениям, не попадись на глаза отзывы газет.
Заметим, труппа Павловой была первой, показавшей в Японии настоящий европейский балет.
Эта далекая Страна восходящего солнца осталась в памяти Анны Павловны и всех ее коллег страною цветов и белоснежных вишен. Когда Алджи показал Павловой купленную на память о стране маленькую чашечку, расписанную синими тростинками на желтом фоне, она полюбовалась ею и задумчиво, как будто подводя итоги всему виденному и узнанному здесь, сказала тихо:
— Знаете, Алджи, в этой стране нет ничего, что можно было бы выбросить!