Балин. Сын Фундина. Государь Мории
Шрифт:
— Оин не погиб, — совершенно спокойно сказал Сили, и Ори вздрогнул. Сказано было так, как будто…
— Оина взял Страж озера, но Неистовый не погиб, — красавчик Сили поднимался со скамьи, на глазах превращаясь в совершенно безумное, седое, уродливое существо.
— Он здесь, среди нас. Мы…
Недосказанную фразу прервал громовой рык. Тори, в полных доспехах стоял в дверях зала. В левой руке он держал молот. Пламенеющая голубым секира как влитая лежала в его правой руке:
— Ну что, Сили, собирайся. У меня есть план. Я твоему стражу кишки на локоть намотаю.
Ори отшатнулся. Безумный огонь, вспыхнувший в глазах только что убитого горем гнома, казалось, обжигал
— Надо его убить, — хрипло пропел Сили.
— Мы убьем его, — подхватил великан Тори.
Глава 28
Из камня стен иссохшими сучьями торчали давно выгоревшие факелы. Фонари не горели, а воздухе отчетливо пахло газом — «проклятием горняков». Ори, громко и тяжело дыша, бежал по темным переходам. Он ориентировался лишь тем чувством, которое заложено в подгорных жителях с самого рождения, и не позволяло им не теряться в полной темноте. Бессознательно, но безошибочно ему удавалось определить расстояние до ближайшей стены, чувствовать малейшее отклонение коридора от прямой. По особенностям отраженного звука он распознавал двери и крутые повороты, большие препятствия, либо провалы в стенах и полу.
Ори постоянно оборачивался, чтобы удостовериться в своем одиночестве. Но никто не преследовал его и не составлял компании. В руках он держал боевую мотыгу. Топор, иззубренный и сломанный у основания, остался торчать в голове тролля, встретившегося ему в сорок четвертом зале первого внешнего горизонта. Ори искренне верил, что сумел нанести врагу серьезную рану. Но единственное, на что нужно надеяться, так это на то, что около Морийского рва не окажется орков, и ему удастся перебраться в надземный горизонт незамеченным. Он затеряется среди закоулков и многочисленных ловушек, а потом, в яркий солнечный день, сумеет выбраться и покинуть древнее царство.
— Рок, рок, рок, — внизу, в глубинах, будто били громадные барабаны.
Эти звуки поначалу внушали ужас, словно сами по себе несли зло. Теперь Ори привык к их несмолкающему бормотанию, почти не замечал его. Под эти странные звуки орки бросались в атаку, обезумев. Тролли трубно ревели и в бешенстве крушили все вокруг. Рокочущий грохот пробудил ужасных монстров, которые спали в пучинах Мории. Их приближение означало смерть.
С гибелью Балина удача отвернулась от гномов. Неделю назад Ори покинул зал Мазарбул. С ним уходило не менее тридцати соплеменников. Еще более сотни оставались на ногах, с легкими ранениями. Но теперь…
За эти дни гном привык к смерти. Он видел столько смертей: бессмысленных, страшных, трагичных, что мысль о собственной уже не казалась ему ужасной. Каждый день он слышал:
— Строр погиб.
— Крани провалился в колодец, не заметил.
— Фрагара зарезали.
— Стрини погиб.
— Убит… зарубили… не смог… молотом…смотрю, не дышит уже… стрелой, случайно… чудовище из глубин…
День за днем, жизнь за жизнью.
И Ори вдруг отчетливо понял сейчас, как ему хочется жить. Он с удовольствием ощущал свое тело, с вниманием прислушивался к собственному дыханию. Чувствовал биение сердца, напряжение каждой мышцы. До этого он и его товарищи занимались делом, трудились, и не задумывались зачастую о собственной жизни, желая лишь выполнить эту грязную и неприятную работу поскорей и получше. А теперь всё кончено. Нет, не так! Не всё, а все. Его товарищи, друзья, родственники — все убиты. Некому больше
И все-таки он должен закончить дело. Не было такого, чтобы гном бросал работу, посчитав ее невыполнимой. Однажды человек попросил гнома: "Достань мне звезду с неба».
«Надо подумать. Но это будет стоить не менее десяти тысяч золотых монет», — резонно ответил гном, мгновенно переложив все издержки по этому безумному предприятию на деньги. Но люди после этих слов засмеялись и вздумали упрекать его в жадности!
Если Ори один, то ему незачем освобождать Морию от врагов для себя одного. Он освободит ее для других, кто придет следом. Конечно, можно срубить или заманить в ловушки еще десяток неосторожных орков. Можно было остаться в сорок четвертом зале и попробовать убить тролля. Можно найти Балрога. Или испытать силы в схватке с чудовищами, которые поднялись из глубин. Можно спуститься вниз и заставить замолчать эти рокочущие барабаны. Но только одно дело достойно внимания: добраться до сосредоточия зла и разрубить его одним махом. Вот работа, достойная гнома. И Ори хорошо знал теперь, что у зла есть сердце, и где оно находится. Сейчас главное — просто выбраться на поверхность.
Проходя залом Памяти, темным, разграбленным и грязным сейчас, Ори не удержался, и решил в последний раз взглянуть на могилу друга. Но двери в подтронную комнату были закрыты, причем изнутри. Несколько мгновений гном колебался, опасаясь ловушки. Потом решился:
— Кто есть живой из племени Балина Морийского? — спросил он тихонечко.
Ответа поначалу не было, но тут еле слышно звякнул отодвигаемый засов. Перед Ори стоял Годхи, покалеченный гном-проходчик. Ори сам его лечил, зашивал раны и внутренности, отпилил обе руки.
— Я вас по голосу узнал, мастер Ори, — также тихо произнес Годхи.
— Ты один? — спросил Ори и тут же почувствовал тяжелый тошнотворный запах, который сопровождает загнившее живое тело.
— Трори умер, еще Толун и Балуон. Братья умерли, а Олуэн остался. Это от него так… Но все еще жив.
Действительно, Олуэн, еще больше похудевший, больше похожий не обтянутую кожей мумию, поблескивал глазами из-под одеяла.
Ори подошел к нему. Ниже шеи гном представлял собой страшное зрелище. Разорванные мышцы, сгустки крови и гнойные ручейки, засохшие на переломах обрывки костей. Как он мог оставаться в сознании — Ори решительно не понимал.
— Извини, Ори…, затопили третьи горизонты…, пришлось сбросить латы…
И от этих слов, простых и почти неразборчивых, прошла усталость и нерешительность. Резким движением протерев заслезившиеся глаза, гном решительно произнес:
— Вода есть?
Обернувшись на засуетившегося Годхи, Ори продолжал, твердо, уверенно, как на поле боя:
— Нож короткий и пилу. Развести огонь, прокалить. Иголку. Нитку — в кипяток. Полей мне на руки. Плошку сюда. Молоток подай. Вон тот, деревянный.
— Люблю я смотреть, как вы работаете, мастер Ори, — пытаясь придать голосу угодливость, проскрипел Годхи, ловко выполняя крюками протезов приказания Ори.
— А почему ты в плаще? Ба, да это же плащ Балина! Так это ты? Зачем? — уже громко, не опасаясь, спрашивал Ори у своего уставшего ассистента.
— Не сердитесь, мастер, — сипел Годхи. — Просто для страху. Пусть думают, что Государь жив.
— Кроме того, — понизив голос, доверительно сообщил Годхи, — его вещи приносят удачу. Даже надгробие. Ведь орки везде были, даже стены простучали, когда Мазарбул грабили. А подтронную комнату не нашли. Или не хотели находить. Слышали бы вы, мастер Ори, что творилось, когда они вместо золота в сундуках обманку нашли!