Балкарские и карачаевские сказки
Шрифт:
Сидят опять джигиты в кунацкой, ждут, когда же хозяин распорядится снаряжать невесту. А чуткий человек наставил ухо в сторону хозяйского дома и говорит молодому джигиту:
— Опять не хотят отдавать нам красавицу: хозяин говорит, что мы должны отгадать час, когда встаёт его дочь и садится за шитьё.
Молодой джигит огорчился:
— Что теперь делать? Неужели я без жены уеду? Может быть, я и голову потеряю?
Но дальнозоркий только усмехнулся.
— Ничего, — говорит, — не бойся. Я всё увижу и выручу.
Вечером пришёл в кунацкую дядя красавицы,
— Прислали меня послушать, как вы будете отгадывать время пробуждения нашей красавицы.
Вот сидят джигиты всю ночь, а с ними дядя красавицы. Перед рассветом дальнозоркий смотрит в сторону хозяйского дома и говорит:
— Красавица уже проснулась, ворочается в постели, хочет встать, но ленится. Вот зевнула, потянулась. Вот встала, ищет башмачки. Сердится — не может найти. Легла опять в постель, укрылась и заснула.
Так наступило утро. Дядя красавицы вернулся к хозяину и всё рассказал ему. Хозяин позвал свою старуху, спрашивает:
— Вставала дочь? Шить садилась?
— Вставала, — говорит та, — а шить не садилась.
— Почему?
— Башмачок не нашла. Рассердилась и снова легла.
Тут уж делать нечего — отгадали джигиты все загадки. Надо сдержать слово. Снарядили дочь как полагается, передали молодому джигиту. Тот посадил невесту впереди себя на коня, и все тронулись в обратный путь.
Едут домой. Ехали, ехали и доехали до той реки, из которой водохлёб пил воду, а потом выпускал её обратно.
— Спасибо, — говорит водохлёб, — что вы взяли меня с собой, поверили мне как другу. Теперь я здесь останусь — должно быть, без меня много расплодилось в реке разной живности. Счастливой дороги, счастливой жизни!
Остальные поехали дальше. Едут, едут… Доехали до того места, где чуткий человек муравьёв слушал. И тут он остановился и говорит:
— Спасибо вам за то, что вы оказали мне честь, доверили. Теперь я останусь здесь — должно быть, у муравьёв накопилось много новостей, мне не терпится узнать. А вам счастливой дороги, счастливой жизни!
Едут, едут… Доехали до того кургана, на котором стоял дальнозоркий и рассматривал всё вокруг.
— Ну, спасибо, друзья! — сказал дальнозоркий. — Я сделал для вас что мог. Теперь я останусь на своём кургане, буду рассматривать, что происходит в дальних краях.
Остальные поехали дальше. Ехали, ехали… Доехали они до того места, где скороход с жерновами на ногах пас хищных птиц.
— Спасибо тебе, славный наездник, — сказал скороход, — что ты доверил мне и я смог обогнать ту колдунью. Давно я слышал об этой бабе-яге, а где она живёт, не знал. Желаю тебе счастья с молодой женой. Счастливого пути всем! Я останусь здесь — все мои орлы и соколы разбрелись, разлетелись. Мне надо собрать их.
Молодой джигит привёз красавицу в свой аул и устроил там семидневный пир, стали они жить да поживать счастливо и благополучно.
Давным-давно, говорят, жили на свете шесть братьев Абоковых. Пять старших были смелые джигиты, а шестой — смирный да тихий. Кроме своих шести сыновей, воспитал их отец ещё и приёмыша — осиротевшего сына одного князя, бия.
Пятеро старших братьев славились своей храбростью. Они бесстрашно сражались со злыми чудищами-эмегенами, которые не давали покоя народу той страны: угоняли скот, пожирали людей и держали всех в постоянном страхе. А смелые братья выходили против них, отнимали награбленное добро и возвращали людям… Но эмегены были коварные и сильные противники. Одного за другим убили они пятерых братьев. Остались в живых только младший брат — скромный мальчик, которого почему-то считали дурачком, да приёмыш — сын бия.
Старик отец вскоре умер — не смог пережить такого горя, а сын бия привёл в дом жену, и возненавидела молодая невестка младшего сына старика лютой ненавистью.
— Видеть его не могу! Девай его куда хочешь, — твердит она мужу с утра до вечера.
И вот связали муж с женой младшего и бросили в глубокую яму, а соседям сказали: пропал, мол, наш младший. Где искать, не знаем.
Соседи любили младшего брата за доброту и приветливость. Долго они разыскивали его, да так и не смогли отыскать. Но злой невестке и этого было мало. Думала она, думала и заставила мужа тёмной ночью вытащить младшего из ямы и отвезти в дремучий лес. Посадил его сын бия на клячу, сам сел на доброго скакуна и завёз его в такой дремучий лес, куда нога человеческая не ступала.
— Подожди меня здесь, скоро я вернусь, — сказал он ему, а сам ударил коня плетью и был таков.
Много ли времени прошло, мало ли, решил сын бия съездить в лес, посмотреть — жив ли ещё младший сын старика или его уже волки съели? Прискакал в ту самую глушь, на то самое место, где оставил младшего, и что ж видит? Сидит младший брат на траве жив-здоров, рядом с ним лежит мешок — артмак, — и кляча тут же пасётся.
Когда младший увидел приёмыша, он поднял артмак и взвалил его на спину своей лошади. Пошатнулась лошадь и упала.
— Видишь, брат мой, какого коня ты мне дал. Этой кляче даже артмак не под силу. Как же ей меня носить?..
А потом достал младший из артмака богатую одежду, саблю и кинжал, оправленный в золото, оделся, снарядился и превратился в славного джигита. После этого вынул он из артмака колокольчик, позвонил, и примчался к нему осёдланный голубой скакун небывалой красоты.
Стоял приёмыш, молчал от удивления, а потом соврал:
— Я за тобой приехал, поедем домой.
— Что ж, садись, брат, на своего коня, а я на своего, — говорит младший. — Только кто из нас впереди будет, а кто сзади?