Баллада о кулаке (сборник)
Шрифт:
Господин Фу вздохнул с таким явным облегчением, что выездной следователь невольно усмехнулся еще раз, хотя на душе у него было совсем не весело.
Как ни странно, за время отсутствия высокоуважаемого сянъигуна дел накопилось не так уж много: тинвэй успешно и весьма добросовестно справился с возложенными на него обязанностями. И теперь судья с удовлетворением просматривал закрытые дела и вполне разумные резолюции на жалобах и прошениях.
В углу, как обычно, монотонно зудел сюцай
Впрочем, нет. В журчание вплеталась тревожная нотка, на дне крылись коряги с острыми рогами-сучьями — и дело было даже не в назревающих беспорядках и не в избиении сына Вэня; пожалуй, даже не в «Безумии Будды», поразившем самого Сына Неба, было дело...
— ...Воистину правы святые отцы-хэшаны, служители великого Будды! Ибо теперь мы непосредственно можем убедиться, что истинное прозрение своей сущности, которое принес людям Шакьямуни, превыше всех земных радостей! Сам государь (сто двадцать лет ему жизни!) воззвал к Опоре Закона, не проникнув в тайны собственной души — вот и стало ему прозрение болезнью, «Безумием Будды» называемой! Горе нам, горе, сочтены теперь дни государя Юн Лэ, и остается лишь молить милостивого Будду, чтобы новый император...
— Что это ты там болтаешь? — оторопело переспросил выездной следователь, глядя на увлеченно вещавшего в пространство Сингэ Третьего. — «Безумие Будды» у Сына Неба?! Да ведь за такие поносные слова с тобой знаешь что могут сделать?!
— Что, высокоуважаемый сянъигун? — живо заинтересовался сюцай. — На деревянном осле тупой пилой пилить станут? Тогда ведь придется, наверное, добрую половину Нинго распиливать — все только об этом и говорят! Работы палачам — не позавидуешь!
«Вот тебе и тайное предупреждение из Столицы! — с досадой подумал судья Бао. — Мне, значит, тайно сообщают, а полгорода уже государя похоронило! Если об этом знает Сингэ Третий, то будет удивительно, если о том же не залают все собаки Поднебесной, включая псов сопредельных держав! Одно неясно: откуда сам сюцай пронюхал о болезни государя? Что-то я на улице подобных разговоров не слышал...»
Однако в этот момент мысли высокоуважаемого сянъигуна были прерваны требовательным стуком в дверь. Не дожидаясь ответа, дверь распахнулась, и на пороге возник уже хорошо знакомый судье распорядитель принца Чжоу.
Вот уж кого выездной следователь хотел сейчас видеть в последнюю очередь — так это достойного последователя Кун-цзы и его позднейших толкователей!
«И откуда он взялся на мою голову?! — обреченно подумал судья. — Не успел приехать — нате, встречайте!»
Кто успел доложить распорядителю принца о возвращении в Нинго выездного следователя Бао? Это так и осталось для последнего загадкой; а вот зачем явился к оному следователю вышеупомянутый распорядитель, было ясно и без слов.
А со словами, которые не замедлили последовать, еще яснее.
Принц Чжоу весьма интересовался результатами расследования. Прошла уже уйма времени — а кроме очевидных фактов следствием ничего не установлено. Привез ли высокоуважаемый сянъигун какие-нибудь новые сведения по этому делу? И когда сиятельному Чжоу-вану будет представлен подробный доклад о проведенном следствии с соответствующими
Под словом «когда» явно подразумевалось «немедленно!» или «не позднее чем завтра!», и судья Бао это прекрасно понял.
Когда кипевший и с трудом сдерживавшийся распорядитель Чжоу-вана удалился, судья едва перевел дух. И подумал, что обстановка накаляется подобно щипцам палача, которые выездной следователь видел уже достаточно отчетливо.
Придется писать доклад. Делать выводы рискованно, но можно — вот только понравятся ли сиятельному Чжоу-вану выводы высокоуважаемого сянъигуна? Особенно в той части, которая касается возможных мотивов странного покушения Восьмой Тетушки? Да и в остальных частях...
Тем более что писать придется не один, а два доклада: один, сокращенный в определенных местах, — для принца Чжоу, а другой, полный, — для передачи в Столицу, лучше всего бывшему однокашнику из Училища Сынов Отечества.
Только всей правды не напишешь и в полном докладе: Владыку Темного Приказа и руки, шарящие в Преисподней, к делу особо не пришьешь, хотя разгадка находится как раз рядом с ними!
Кивнув господину Фу и Сингэ Третьему, судья Бао вышел из канцелярии и отправился прогуляться, дабы как следует поразмыслить над создавшейся ситуацией.
Ноги сами несли судью подальше от всегда шумных, а теперь еще и небезопасных центральных кварталов Нинго. И выездной следователь даже не заметил, как оказался поблизости от родового кладбища семьи Бао на юго-востоке города.
«Что ж, для размышлений место более чем подходящее, — подумал судья, обнаружив, куда забрел. — Заодно проведаю могилу племянника».
И он принялся неторопливо обходить кладбище.
По обе стороны каменной стены, которой было кладбище обнесено, тянулись насыпные холмы. Центральная аллея вела прямо к выложенной из белого кирпича Зале Предков со священным алтарем, где всегда стояли курильницы и подсвечники. Вход же венчала кипарисовая доска, где крупными знаками было начертано:
«Усыпальница предков чиновника третьего ранга, сянъигуна Бао».
Но Зала Предков сейчас мало интересовала судью.
Он шел не к предкам, а скорее к потомкам.
Могила Чжуна обнаружилась довольно быстро. Действительно, свежий холмик, еще даже не успевший порасти травой, с аккуратным гранитным надгробием, на котором уставным письмом кайшу было выбито имя Чжуна и годы его жизни. Опять же похоронные свитки, бумажные деньги, свечи... Выездной следователь даже не усомнился, что тело его племянника покоится именно под этой плитой, и еще раз мысленно поблагодарил Владыку Янь-вана.
Искренне пожелав племяннику более удачного перерождения, судья Бао направился было дальше, но не успел он сделать и трех шагов, как застыл, не веря своим глазам.
Вдоль самой границы кладбища тянулась глубокая борозда, шириной локтя в два, а глубиной существенно больше! Гладкие пласты вывороченной наружу жирной земли матово лоснились в лучах предзакатного солнца, среди влажных комков копошились белые личинки и какие-то жучки...
— Становая жила! — ошарашено прошептал выездной следователь.