Баллада о кулаке (сборник)
Шрифт:
«Ну-ну, «утка», ты у меня покрякаешь!» — мрачно подумал выездной следователь, однако опускаться до придумывания планов мести сюцаю не стал, справедливо решив положиться в этом деле на волю случая.
В данный момент достойного сянъигуна значительно больше волновала собственная судьба.
Несомненно, его будут пытать. Что ж, придется держаться.
Сколько?
«Не больше месяца», — прикинул судья.
В том, что Стальной Хребет уже начал действовать, судья Бао не сомневался.
— ...А
Судья внимательно слушал объяснения черта-лоча (старого знакомца Ли Иньбу) и старался ничего не пропустить.
Всего разноцветных квадратов, нарисованных прямо на черном столе чертовых живописцев, было одиннадцать. Десять из них соответствовали десяти здешним канцеляриям, а в одиннадцатый разрешалось прямо пальцем вписать имя нужного человека или название местности — и требуемое изображение мигом появлялось в зрачке нарисованного глаза, который выездной следователь немедленно про себя обозвал Адским Оком.
Наконец Ли Иньбу решил, что высокоуважаемый сянъигун все понял (в последнем судья отнюдь не был уверен), и поспешил удалиться; а судья Бао уселся за стол и принялся упражняться в пользовании новым приспособлением.
Для начала прошелся по всем канцеляриям, внимательно всматриваясь в стеллажи со свитками, — но нет, руки пока не появлялись. Затем, просто из интереса, вписал в чистый квадрат имя Ли Иньбу — и Адское Око немедленно показало ему черта-лоча: сидит за столом и, высунув от усердия лопатообразный язык, заполняет какую-то бумагу.
Судья был вполне удовлетворен результатом и от нечего делать стал рассматривать само Око.
Наконец судья понял, что было странного в этом огромном глазе: он словно бы состоял из множества отдельных ячеек, как, к примеру, пчелиные соты или глаз стрекозы.
Словно по какому-то наитию выездной следователь схватил лежавшую рядом чудодейственную мухобойку из оленьего хвоста и махнул ею, пройдясь сразу по всем квадратам.
— Я так и знал! — констатировал судья, откидываясь на спинку кресла. Он был весьма доволен, что его догадка оказалась верной: в ячейках Ока высветились изображения всех десяти адских канцелярий одновременно!
Правда, картинки получились маленькими, и разобрать на них что-либо было затруднительно.
Манипулируя мухобойкой и ладонью свободной левой руки, судья Бао некоторое время занимался тем, что уменьшал и увеличивал количество картинок в Адском Оке, и наконец выяснил: нормальной видимости можно добиться, когда картинок не более пяти-шести. На этом он решил остановиться, попеременно вызывая канцелярии с первой по пятую и с шестой по десятую.
«Теперь-то уж злокозненные руки от меня не ускользнут!» — подумал судья.
Однако еще один сектор чудесного глаза оставался
Вдруг в памяти судьи всплыли слова черта-художника: «...Возможность наблюдать за любой частью Преисподней и ее окрестностей...»
Интересно, что черт подразумевал под «окрестностями»?
Выездного следователя весьма интересовало, как сейчас обстоят дела у бежавшего из Нинго генерала Чи Шу-чжао. И судья, недолго думая, вывел имя достойного полководца в пустом квадрате на своем столе.
Пустой сектор мигнул, и в нем образовалась достаточно благожелательная физиономия Владыки Янь-вана. Судья Бао от неожиданности чуть не вылетел из кресла и поспешно проговорил:
— Нижайше прошу прощения, Владыка! Я, видимо, ошибся...
— Сообщите ваше имя, ранг и степень допуска, — не обратив внимания на оправдания судьи, спокойно произнес Владыка; и выездной следователь разглядел, что лицо Князя не настоящее, а как будто нарисованное.
— Позднорожденный не хотел вас беспокоить, сиятельный Янь-ван! — на всякий случай повторил судья. — Прошу простить великодушно скудоумного слугу...
— Сообщите ваше имя, ранг и степень допуска, — с нажимом повторил Владыка, и его нарисованное лицо грозно нахмурилось.
— Я не... — судья наконец понял, что Князь Преисподней его не слышит, да и вообще это не сам Янь-ван, а что-то или кто-то...
Сектор вспыхнул кроваво-красным светом, и исказившийся лик, в котором не осталось уже ничего человеческого, глухо прорычал в третий раз:
— Немедленно сообщите ваше имя, ранг и степень допуска!
И судья Бао, внутри которого все похолодело, торопливо приложил свою табличку из слоновой кости к квадрату, куда он столь опрометчиво вписал имя генерала Чи Шу-чжао.
«Сейчас явится стража и меня арестуют вторично», — обреченно подумал выездной следователь.
Но вместо этого зловещий красный свет внезапно померк, лицо Владыки приняло нормальный вид и вежливо улыбнулось оторопевшему сянъигуну.
— Ваш ранг и допуск соответствуют запросу. Прошу прощения за задержку, — сообщил нарисованный Янь-ван и исчез.
В следующий момент перед судьей возникло жесткое лицо генерала по прозвищу Стальной Хребет.
Светильник немилосердно коптил, пламя то и дело мигало, грозя угаснуть совсем, хотя масла в светильнике было вполне достаточно, фитиль подрезан...
«Небось торговец масло плохое продал», — подумалось генералу.
— Ты отправил гонцов в Столицу? — негромко поинтересовался он у своего заместителя, тайвэя Асы, сидевшего напротив.
— Да, мой генерал! Троих. И еще двух почтовых соколов. Но... вы уже спрашивали меня об этом, мой генерал!
— Знаю. Я просто пытаюсь вспомнить, чего я еще не сделал.