Баллада о Лорелее
Шрифт:
— Ну, спасибо тебе, успокоил.
— Не стоит благодарности. Предпочитаю смотреть в лицо реальности, сколь бы неприглядной она ни казалась, а не заниматься самоуспокоением.
Повисла гнетущая тишина. Говорить явно было не о чем.
Алекс откинулся на спинку кресла, жадно хватая обжигающий воздух широко раскрытым ртом. Ни одной стоящей мысли в налитой свинцом голове больше не появлялось. За исключением того, что если спасатели не вытащат их с Каттнером в самое ближайшее время, то рискуют найти здесь лишь пару
Тяжкий удар прервал его размышления на самом невеселом месте. Убежище вздрогнуло до основания, так что Алексу на какое-то неуловимо краткое мгновение даже показалось, будто оно вдруг стронулось с места и поехало куда-то вбок. Что, конечно же, оказалось всего лишь иллюзией. Болезненной фантазией вот-вот готового вскипеть мозга.
— Что это? — произнес Алекс в пространство, не слишком-то надеясь на ответ. Так, скорее для порядка, нужно же было хоть как-то отреагировать.
Каттнер, казалось, не обратил на реплику напарника абсолютно никакого внимания, но затем вдруг зашевелился, склонился над микрофоном и устало заговорил:
— Михаил, ответь… Каттнер на связи.
— Слушаю тебя, Эд, — донесся из шлема далекий голос.
— У нас тут какой-то грохот… Вы там в курсе, что происходит?
— Расчищаем завалы, дабы обеспечить роботу беспрепятственный доступ к вашему убежищу.
— А-а… хорошо, а то мы тут гадаем. Я, конечно, понимаю… вы делаете все возможное… И тем не менее, думаю, что вам не мешало бы немного поторопиться.
— Все так плохо?.. Как температура? Сильно растет?
— Быстрее, чем хотелось бы. По сравнению с нами любая сауна выглядит Антарктидой.
Командир станции «Афродита» ничего не сказал, из наушников доносилось лишь его тяжелое дыхание. Да и что тут скажешь, все и без того предельно ясно. Наконец, после длинной паузы он произнес:
— Не сомневайся. Никаких задержек не будет.
— Хотелось бы верить. Правда, эта самая вера с ростом температуры отчего-то тает все быстрее и быстрее. Еще немного, и обнаружить ее станет проблемой.
Казалось, Богданов рассердился.
— Эй! Что за дурные настроения? — строго сказал он. — А ну отставить! Вы обязаны нас дождаться! Слышишь? Обязаны!.. Эд, ты меня знаешь. Если я обещал, что мы вас вытащим, значит, вытащим!
Каттнер грустно усмехнулся, покосился на замершего в кресле напарника и сказал:
— Да, Мих-Мих… я тебя слышу. Как был ты у нас мечтателем, так им и остался… Помнишь Горгону? Ядовитая атмосфера, раскаленные пески и до невозможности агрессивная фауна, ежесекундно мечтавшая всех нас сожрать… А мы были молоды и самоуверенны, отчего постоянную угрозу своей жизни воспринимали с немалой толикой юмора, самонадеянно полагая, что принимаем участие всего лишь в веселом приключении… Наверное, жаль, что сейчас мы уже не те…
— Помню, Эд. Конечно, помню. Ты еще сказал тогда, что худшее место во Вселенной даже
— Да, в самом деле… сказал. Потому что, повторяю, — был молод и худших мест к тому времени действительно не видел. Так вот, проведя сравнительный анализ нашего нынешнего положения и условий на той замечательной планете, хочу ответственно заявить, что я ошибался.
Командир станции «Афродита» в ответ промолчал.
— Ладно, — сказал Каттнер. — Хватит о грустном. Ждем и надеемся на вас. Все, конец связи.
Он встал с колен, потянулся, разминая затекшие мышцы, а затем ухватил руками второй скафандр, подтащил его поближе к первому и уселся на него сверху, опершись спиной о стену убежища. Свое кресло он по-прежнему категорически игнорировал.
— Так вы с Богдановым, оказывается, друзья? — спросил заинтригованный диалогом Алекс.
— Не то чтобы друзья, — ответил Каттнер, устраиваясь на скафандре поудобнее, — но несколько раз пересекались. Я знаю его по работе на Горгоне. Надо сказать, неплохой десантник… Правда, давно это было. Так давно, что и самому уже не верится.
— Странно. Если он, как ты утверждаешь, и в самом деле хороший десантник… то что он тогда делает здесь, на Венере?
— Не знаю. Вот выберемся отсюда, сам у него и спросишь.
Откуда-то из-за пределов убежища внезапно донесся еще один сильный удар, так что Алекс даже вздрогнул от неожиданности.
— Они там что, собираются разгребать все, что осталось от нашего бедного «Феникса»? — с неудовольствием заметил он. — А еще обещали поторопиться.
Каттнер неопределенно пожал плечами.
— Скорее всего, наши скафандры до сих пор не прибыли, — ответил он. — Поэтому время на расчистку у них пока есть. Я тут подумал…
Алекс так и не узнал, о чем подумал его напарник, потому что в ту же секунду раздался совершенно ужасающий грохот, сопровождаемый настолько мощным ударом, что убежище ощутимо тряхнуло, и оно медленно-медленно поползло куда-то вниз. На этот раз без всяких иллюзий.
— Дьявол! — заорал Алекс, вцепившись руками в обжигающие подлокотники.
Лежащий на полу Каттнер изо всех сил уперся ногами в кресло в попытке удержаться на своем излюбленном месте, одновременно мертвой хваткой вцепившись в скафандр, обеспечивающий связь с далекой «Афродитой».
Сотрясение продолжалось всего несколько секунд, после чего все затихло, и убежище замерло в полной неподвижности. Наступила оглушительная тишина.
— Что это было? — наконец, спросил Алекс. — Разбор завалов, по-моему, выглядит как-то не так.
— Не знаю, — отозвался Каттнер, снова усаживаясь верхом на скафандр. — Похоже на катастрофу.
— Та самая непредвиденная случайность, — пробормотал Алекс. — Судя по всему, ты был прав.
В наушниках внезапно зашуршало, запело, а затем послышался голос Богданова: