Баллада о предместье
Шрифт:
— Чего же вы хотите? Это ведь рекомендовалось на конференции, правда?
— Да, но припомните, Мерл, что мы первыми приняли к сведению эту рекомендацию. Он сегодня появлялся в конторе?
— Нет.
— Передайте ему, что я хочу его видеть, пора уже представить нам отчет о проделанной работе. Я видел его только три раза с тех пор, как он поступил на службу. Уидин требует отчета.
— Напомните мне об этом послезавтра утром в помещении фирмы, Винсент, — сказала она. — Мой дом — не место для служебных разговоров.
— Уидин говорит, что он неделю на глаза не показывается.
Она пошла на кухню и загремела там посудой. Мистер Друс встал и принялся накрывать к обеду, доставая из серванта салфетки, ножи и вилки и аккуратно раскладывая их на столе. Потом он вышел в переднюю и достал из кармана пальто склянку с желудочными таблетками, которую поставил на стол рядом с перечницей и солонкой.
Мерл принесла хлеб. Мистер Друс достал из ящика серванта хлебный нож и посмотрел на нее. Затем положил нож на доску возле хлеба.
— Капуста еще не потушилась, — сказала она, села в кресло и взяла свое вязанье. Он присел к ней на подлокотник. Продолжая вязать, она, как бы невзначай, резко толкнула его локтем. Он пощекотал ей шею у затылка, и она это терпеливо снесла. Но вдруг он с вывертом ущипнул ее за шею. Она взвизгнула.
— Ш-ш, — сказал он.
— Мне больно, — сказала она.
— Нет, это совсем не больно. — И он снова ущипнул ее за шею.
Она взвизгнула и вскочила с кресла.
— Капуста потушилась, — сказала она.
Когда она принесла еду, он выключил телевизор.
— Вредит пищеварению, — сказал он.
За едой они не разговаривали.
Потом он стоял возле нее в красно-белой кухоньке и смотрел, как она моет посуду. Она сложила тарелки в красную сушилку, а он вытер вилки и ножи. Он отнес их в комнату и разложил по разным отделениям ящика. Когда была уложена последняя вилка, появилась Мерл с подносом, на котором стояли кофейные чашки.
Мерл включила телевизор и попала в середину пьесы. Они следили за пьесой и пили кофе. Потом они пошли в спальню и разделись в равномерном ритме. Мерл сняла кофточку, а мистер Друс снял пиджак. Мерл пошла к гардеробу и вынула оттуда зеленый стеганый шелковый халатик. Мистер Друс тоже пошел к гардеробу и разыскал там свой синий халат с белыми крапинками. Мерл сняла блузку, а мистер Друс жилет. Мерл набросила на плечи халатик и под его прикрытием стыдливыми движениями сняла все остальное. Мистер Друс отстегнул подтяжки и вылез из брюк. Брюки он бережно свернул и, мягко ступая, подошел к окну, где и положил их на кресло. Точно так же он прогулялся с жилетом и пиджаком, повесив их на спинку кресла.
Они пробыли в постели около часа, в течение которого Мерл дважды взвизгнула, потому что мистер Друс один раз ущипнул и один раз укусил ее. «На мне скоро живого места не останется», — сказала она.
Мистер Друс поднялся первым и надел халат. Он прошел в ванную, и почти тотчас же мокрая рука сердито просунулась обратно в спальню. Мерл сказала: «Ах, разве там нет полотенца?» — и подала ему полотенце из гардероба.
Когда он вернулся, она была одета.
Она пошла на кухню и поставила чайник, а он надел брюки и пошел домой к жене.
Западный
Дикси сказала: «Мне холодно».
Он сказал: «Ночь теплая».
Она сказала: «Мне холодно».
Он сказал: «У нас же два пледа».
Она все-таки шла рядом с ним, и наконец они добрались до своего облюбованного местечка под деревом у ограды Старого Английского парка.
Хамфри расстелил плед, и она уселась. Она подняла край пледа и занялась бахромой, разделяя спутанные шерстяные нити.
Он укрыл ей ноги другим пледом и разлегся рядом, опершись на локоть.
— Прошлый раз мамаша чего-то почуяла, — сказала она. — Лесли ей сказал, что я осталась после танцев в Кэмберуэлле у Конни Уидин, но она чего-то почуяла. И когда я вернулась, она меня очень расспрашивала насчет танцев. Пришлось сочинять.
— Но на Лесли ты ведь не думаешь?
— Ну, знаешь, я ему плачу пять шиллингов в неделю. По-моему, за те недели, когда я ночую дома, хватило бы и трех. Но он здорово жадный, Лесли-то.
Хамфри притянул ее к себе и стал расстегивать ей пальто. Она снова застегнула все пуговицы.
— Мне холодно, — сказала она.
— Да ну, брось, Дикси, — сказал он.
— Конни Уидин повысили жалованье, — сказала она. — А я изволь ждать прибавки до августа. Спасибо, мне сказала девушка, которая штемпелюет входящие и исходящие: ей попался балансовый счет на жалованье. Конни Уидин то же делает, что и я, и стаж у нее только на шесть месяцев больше. Зато отец заведует отделом кадров. Я еще поговорю насчет этого дела с мисс Кавердейл.
Хамфри снова притянул ее к себе и поцеловал в щеку.
— В чем дело? — сказал он. — С тобой что-то неладное творится.
— Вот возьму и прогуляю в понедельник, — сказала она. — Тогда только тебя и начнут ценить, если раз-другой прогуляешь.
— Говоря откровенно и между нами, — сказал Хамфри, — я считаю такие поступки аморальными.
— Прибавка пятнадцать шиллингов минус налог, значит, десять шиллингов шесть пенсов в карман Конни Уидин, — сказала она, — а я жди до августа. И все они, конечно, будут кивать друг на друга. Если мисс Кавердейл не пойдет навстречу, к кому мне обращаться? Только в отдел кадров, то есть на поклон к мистеру Уидину. А он, ясное дело, постоит за свою доченьку. А если я дойду до самого мистера Друса, он отошлет меня обратно к мисс Кавердейл, и дело с концом — известно же, какие у них отношения.
— Вот поженимся, и ни до кого из них тебе никакого дела не будет. Можем прямо на будущей неделе пожениться, если хочешь.
— Нет уж, спасибо. А про дом ты забыл? Надо, чтобы денег хватило на дом.
— И так хватит денег на дом, — сказал он.
— А про электросушилку ты забыл?
— А пошла она к черту, твоя электросушилка.
— Мне полагается прибавка пятнадцать шиллингов минус налог, — сказала она, — а я эти деньги буду класть на книжку. Почему это ей полагается, а мне не полагается! Закон для всех один.