Баллада о снеге

Литтера Наталья

Под копыта коня...

Звучала песня. В пустоте зимнего леса.

Ральф многое познал в этой жизни. Только в ней почти не было красоты. И, может быть, именно поэтому наемник всегда отличал истинное сокровище от яркой фальши.

Голос был чистым, как родниковая вода. Вибрируя и переливаясь, он свободно устремлялся ввысь.

Ральфу очень хотелось подойти ближе. Увидеть, кто поет.

Но он сдержался.

Боялся спугнуть.

Готовится

пир в королевском дворце,

К венчанию сшиты наряды,

Морозною ночью на ложе взойдет

Принцесса, что слаще награды.

Снег кружил над землей,

Укрывая поля,

С неба звездами сыпал

Под копыта коня...

11.

Коня она увидела сразу и бросилась навстречу. Соскучилась. Паж легко соскочил на землю и улыбнулся немой девушке.

Фрэйя дружила с Аланом, Алан был без памяти влюблен в Элеонору, Элеонора строила глазки Ральфу, Ральф верно служил сэру Энгусу, сэр Энгус души не чаял в малышке Мэри, Мэри, обделенная любовью матери, радовалась визитам Фрэйи, Фрэйя дружила с Аланом...

Она была самым преданным его слушателем - пел ли юноша свои нежные песни, делился ли хозяйскими секретами или рассказывал о собственных переживаниях.

Фрэйя была верным другом.

Молчаливым.

Алан не верил, что девушка ведьма, но частенько подшучивал над ней и называл себя охотником на ведьм.

12.

Охотники возвращались из леса с добычей. Без лис, зайцев и кабанов. Зато с Джоном Медвежьи Лапы – одним из самых старых и надежных рыцарей замка.

Он уезжал на охоту на норовистом гнедом коне.

А возвращался пешком с завязанными руками. Длинная веревка соединяла его и лошадь, за которой приходилось бежать по рыхлому снегу.

Новость быстро облетела весь замок.

Оказывается, Джона подкупили, он должен был на охоте убить своего хозяина.

И все прошло бы замечательно. Увлеченные, разгоряченные гоном всадники даже не заметили бы нанесенный в бешеной скачке рубящий удар сзади.

Если бы не Ральф.

Он ожидал чего-то подобного.

Он перехватил этот удар и скинул предателя на землю.

Джона подкупили.

Кто подкупил – все старательно молчали, хотя имя короля так и витало в воздухе. У Джона не спрашивали.

Его просто судили за нарушение вассальной клятвы. За предательство.

Он слушал приговор и смотрел на ветки омелы, оставшиеся с Рождества. Зеленые.

 13.

Зеленый – цвет весны. Им окрашены первая трава и запах свежести. Пробуждение.

Но сейчас зима. Снег. Белый цвет.

Он

означает капитуляцию и расплату.

Истоптанный десятками сапог, рыхлый снег с утра был щедро обрызган кровью. Показательная жестокая казнь для тех, кто в будущем захочет предать своего хозяина.

Растерзанное изуродованное тело Джона Медвежьи Лапы выставили на всеобщее обозрение, и невозможно было его миновать или обойти. Тело висело, подвешенное за ногу, перед самым входом в замок.

Жизнь быстро вошла в привычное русло, челядь опять шустро сновала в заботах по двору, рыцари приступили к тренировкам, и никому уже не было дела до замерзшей окровавленной плоти. Даже мальчишки перестали закидывать казненного камнями.

Только одна девушка, пересекая двор, на мгновенье остановилась перед бывшим солдатом и торопливо перекрестила его бездыханное тело. Это была Фрэя.

 14.

Фрэйя очень боялась наемника и старалась обходить его стороной. Он пугал девушку своей внутренней силой. Эта сила несла что-то темное и необузданное. Наемник казался спокойным всегда, но страшно было все равно.

Девушка знала, что добрый человек не может иметь такую внешность.

Его взгляд прожигал.

Светло-карие, почти желтые звериные глаза.

Его молчание пугало.

Всегда плотно сжатые неулыбчивые губы.

Весь его облик вызывал у Фрэйи чувство ужаса.

Всадник с развевающимися на ветру длинными черными волосами.

Он был красив, но красотой Дьявола, и от этого становилось еще страшнее. При виде наемника рука сама тянулась сделать крестное знамение, и сразу хотелось убежать.

15.

Убежать не удавалось никогда. Мэри очень хотелось свободы. Маленьким девочкам порой так требуется потанцевать во дворе, поиграть вместе с другими детьми и сделать что-нибудь такое, чего не разрешают взрослые.

Но рядом всегда была няня. Сэр Энгус настолько боялся за свою Мэри, что просто запретил оставлять ее одну. Девочка росла без дурных наклонностей. Зато она могла мечтать. Мэри часто представляла себя птицей и обозревала окрестности из окна. Она смотрела на этот мир сверху, она видела его таким, каким он предстает перед глазами летящей ласточки, или голубя, или вороны. Это было неважно. Важно было разглядеть что там, вдали – за лесом.

Элеонора почти не посещала дочь, лишь изредка звала к себе по случаю, чтобы продемонстрировать гостям свои материнские обязанности. Но Мэри это не печалило. Элеонора казалась ей красивой, холодной и чужой.