Бальмануг. (не) Баронесса
Шрифт:
С другой стороны от девушки вдруг тоже плюхнулось второе мускулистое тело, затянутое в зеленую форму.
– Слышишь, Гаррат, ты бы пересел...
– С чего бы? Я первый тут застолбил место...
– А с того, что я выше тебя...
– Делтик, оставь свои замашки за стенами академии. Забыл, что здесь титулы не в ходу?
– Так, может, сразу сами проясним все вопросы... – Сыпалось по очереди с двух сторон от девушки, которая оказалась стиснута меж двумя лениво переругивающимися парнями.
– А, может, вы оба заткнетесь? – не выдержав, тихо процедила Хелен. Их троица уже привлекла
Парни послушно заткнулись буквально на полуслове и уставились на девушку.
– Кхе. – Кашлянул один из них, отмирая через какое-то время. – Э-эм, я ослышался?
– Возможно, вы же никого больше за своим трепом не слышите, – съязвила Хелен.
– Трепом? – хмыкнул второй сосед.
И Хелен поняла, что опять близка к провалу. "Да что ж такое! – прикусила она нижнюю губу. – Неужели местные юные эйры так не разговаривают? Даже в своей тусовке? Ребята почему-то не стесняются выражаться. Я же культурно их... И эти озабоченные лоси меня уже достали!". Но заметив, как парни уставились ей буквально в рот, перестала жевать губы. Не помогло. Один сосед шумно вздохнул, другой залыбился.
К счастью, в этот момент впереди, прямо перед Хелен решил обустроиться еще один Казанова местного разлива.
– Какая компания! И почему я не удивлен? – заявил очередной породистый красавчик, бросив кожаную сумку на столешницу и развернувшись передом к компании, спиной к учительскому месту.
Да, здесь все студенты были как на подбор. Словно их сюда после конкурса "Мистер Вселенная" отбирали. "Наверное, это результат долгой селекции в родовитых семьях" – отстраненно подумала Хелен, глядя на улыбающегося парня прямо перед собой.
– Студент... Кагматт? Да, Кагматт! – раздалось подозрительно громко. Словно через усилитель звука. – Будьте так любезны развернуться передом к вашим преподавателям!
Стоящий впереди Хелен парень сразу развернулся и плюхнулся на лавку, открывая девушке обзор на происходящее впереди и внизу, около учительского стола. Только его затылок с длинными до плеч темными волосами да широкие плечи остались перед глазами сидящих за задней партой.
– О! Эйра Бальмануг? Теперь понятно, откуда такой ажиотаж, – протянул ректор, стоящий внизу на месте лекторов.
"Вот же гад!" – стиснула зубы девушка, когда вслед за словами Велинсора абсолютно вся аудитория повернулась, чтобы глянуть на виновницу заминки. На единственное маленькое светло-синее пятно в зеленом море мундиров, заполнившим большую аудиторию.
Сейчас самое время громко объявить: "Царь, очень приятно. Очень приятно, царь". То есть если кто-то случайно пропустил появление в мужском коллективе "кузнечиков" девицу в синем, то теперь вот, пожалуйста. Вроде как – "Прошу любить и жаловать. Эту дурочку, что сюда зачем-то приперлась, зовут Бальмануг. Все запомнили? Или повторить на бис?".
А "любить" ее здесь будут, с холодеющим нутром поняла Хелен. Половина взглядов мужской толпы была точно заинтересованной. Встречались также недоумевающие взгляды и... откровенно раздевающие. И непонятно, каких больше.
Но вместо того, чтобы материться сквозь зубы, что очень хотелось сделать, Хелен растянула губы – пусть считают это улыбкой – и
"Дулю тебе, а не подсказку насчет учебников! – ярилась про себя девушка, сверля взглядом довольного ректора. – Назло тебе не только останусь в твоей академии, но и закончу ее на отлично!".
За длинным преподавательским столом также уже расселись еще несколько мужчин в синем. Одиноко стоящий ректор начал толкать торжественную речь. Мол, что он еще раз поздравляет всех присутствующих с той великой честью быть здесь, в стенах королевской академии, что им перепала... Что учеба – это очень важно, и какое перспективное будущее откроется перед каждым, когда...
"Ага, перед каждым, – недовольно сопела Хелен, ощущая, что соседи не ректору внимают, а ее исподтишка разглядывают. Хорошо, что хоть не на ощупь знакомятся. – Особенно передо мной столько перспектив! Прям не знаю куда податься. Или перед какой другой девушкой, которым нет работы в вашем королевстве. Даже с дипломом".
Наконец-то свернув вступительную пафосную речь, ректор приступил к описанию, что вскоре ждет студентов-первокурсников. И кто – представил преподавателей, сидящих за столом.
Кроме представителя факультета артефакторики – мастера Сургатта Фердока – здесь были также мастера Акахоши Даилай с того же факультета, Авине Тракнор с "общего" и выделяющийся среди прочих преподов здоровенный мужик, чья форма за малым не лопалась на внушительной фигуре – Каркут Дор'оэнес, ожидаемо с боевого факультета. Когда представили последнего, соседи Хелен воодушевленно вздохнули, даже забыв на минуту о красотке рядом.
Далее ректор еще раз нравоучительным тоном напомнил о принятых в академии правилах. Что титулы на время учебы остаются за воротами академии. Что в "родных стенах" все маги, мол, равны и, вообще, практически друг другу братья. Когда Хелен перевела для себя напыщенную речь Велинсора, смысл которой сводился именно к этому, то фыркнула.
"Ага, как же, равны! Равнее некуда" – она успела приметить, что одинаковая вроде бы форма даже у первокурсников была разной! Кажется, кто-то не в казенной форме ходит, а пошил себе индивидуально из гораздо более качественной ткани. По крайней мере, если сравнивать рукава форм ее двух ближайших соседей, что без скромности развалились рядом, качество пошива и отделки заметно отличалось.
"Наверняка и во всем остальном будет негласное разделение" – понимала девушка. Ну нельзя у выросшей в иерархическом обществе молодежи при перешагивании порога вуза так просто отключить их знатную спесь, вшитую в гены чередой поколений.
Далее дали слово преподавателям. Те еще более вежливо, но пустопорожне толкнули речи о том, с какой радостью они ждут новое пополнение на своих факультетах и прочее бла-бла-бла. Один только Каркут, когда встал и распрямил широченные плечи, очень лаконично и ёмко пообещал, что те отважные молодцы, которые сунутся в его группу, успеют много раз об этом пожалеть. Но шанс перевестись на другой факультет дается в академии лишь раз. Поэтому, мол, хорошенько, очень хорошенько, очень-очень хорошенько думайте, "прежде чем нести свои нежные задницы в мою сторону". Именно так откровенно под конец речи выразился боевик.