Бальтазар Косса

Балашов Дмитрий Михайлович

Коссу все еще не сбросили со счетов, и затея сделать его авиньонским папой по-прежнему витает в воздухе.

Но все-таки тюрьма есть тюрьма! И сырое подземелье, и цепи, день за днем, день за днем.

Если бы не Има Давероне, которой и тут изредка разрешали навещать Коссу, он умер бы с тоски. Но когда являлась Има, приходили и тюремщики, знавшие итальянский язык. Парадисис утверждает, что выпустить Коссу более всего боялся именно новый папа, Мартин V, Оддоне Колонна.

«Однако Коссе повезло, — пишет он. — Людвиг Пфальцский рассорился с Сигизмундом и выпустил Коссу за 38 тысяч золотых флоринов… (Такова официальная версия, приводимая Парадисисом.)

Выпустил? В то, что Косса попросту выкупился

у своего врага, трудно поверить, как и в тайное бегство «переодетым» через Бургундию и Савойю. Коссу в лицо знали и узнали на Констанцском соборе тысячи людей, и узнали бы дорогою, так что без солидной помощи ему вряд ли удалось бы, даже будучи выпущенным, добраться до Италии. Да и похоже, что тут было новое бегство, а отнюдь не спокойный выкуп из тюрьмы! Разумеется, Сигизмунд слишком многих настроил против себя, а главные противники Коссы на соборе — Доменичи, Забарелла и Дитрих фон Ним как-то враз умерли, а без фон Нима непостоянный Сигизмунд вообще мог «передумать», почуяв, что с Мартином V захватить Италию ему не удастся, и даже проводить свою политику станет труднее. Кстати, Забарелла, по-видимому, простудился, когда Сигизмунд единожды запер двери собора, и кардиналы собрались на паперти. Там и простыл на северном ветру непривычный к холоду итальянец. А как умер фон Ним, эта ядовитая гадина, мы вообще не знаем. Косса как раз сидел в тюрьме. Не будем утверждать, что он вылепил из воска и проткнул иглой фигурку своего клеветника, дабы его уморить. Но вот что бургундский герцог, и далеко не он один, симпатизировал Коссе, это истина. Да и вообще, как бывает нередко, после дружного обвинения начался «откат». Свалив Коссу, многие не то что раскаялись, а потеряли вкус к дальнейшему преследованию низложенного папы. Но и, кроме того, не забудем о «братьях», связанных с бургундским домом и, возможно, предложивших восстановить Коссу на папском престоле, но под своею эгидой.

Процитируем Парадисиса в последний раз, чтобы более не возвращаться к нему.

«Бывший папа, переодетый, вместе с Имой возвращался в Италию кружным путем. Из Эльзаса переехал в Бургундию, оттуда в Савойю, а затем в Италию (в Лигурию) и там остановился. Он узнал, что папа Мартин V находится во Флоренции, написал ему письмо и отправил во Флоренцию Иму, чтобы она попросила местных богатых феодалов (?) Медичи поговорить с новым папой.

«Пойдите и скажите Мартину V, — писал он, — что ему выгодно жить со мной в мире, что ему следует со мной договориться».

Джованни, старший из Медичи, сказал Мартину V:

— Ради Бога, святой отец, ради своего же блага не ссорьтесь с Иоанном, помиритесь с ним, у него еще очень много друзей. Кроме того, вашим выдвижением в кардиналы вы обязаны Бальтазару Коссе. Он вас всегда поддерживал. Вы забыли об этом… Простите же его. Единство церкви будет обеспечено скорее добровольным отречением Иоанна, чем его пожизненным заключением»…

Затем Иоанн XXIII прибыл во Флоренцию, был принят Мартином V, «просил у папы прощения» (за что?), заверяя, что готов добровольно отречься от престола. «Но глаза его хитро поблескивали». В свою очередь Мартин V вручил ему епископство Тусколо и возвратил кардинальскую шапку. И даже «сделал его первым кардиналом святой коллегии»…

Тут, однако, непонятно многое, начиная с обещания отречься от престола (ведь Косса уже низложен, причем — соборно!), даже ежели исключить «хитрость во взоре».

По другим источникам, Косса получил от Мартина V епископство Тусколо, что подразумевает кардинальское звание, но не первенство в коллегии. Происходило это осенью 1419-го года, именно тогда Колонна (Мартин V) сидел во Флоренции, а умер Косса в том же году месяца два спустя, 22 декабря 1419-го года, причем говорится, что жил он эти месяцы то в роскоши, во дворце, то в «ужасающей бедности»(?). Кое-кто считал, что Колонна отравил Коссу. Вряд ли! Люди подобного сорта не отравляют друзей, даже прежних.

По некоторым источникам, прибавляет Парадисис,

встреча бывшего Иоанна XXIII и Джованни Медичи была не такой уж миролюбивой, и вот почему: отправляясь в Констанцу, Косса будто бы вручил Медичи свои сокровища на хранение. Но когда потребовал их вернуть, Джованни возразил:

«— Я получил все это на хранение от папы Иоанна XXIII, папе Иоанну и отдам.

— Негодяй! — только и мог ответить Косса». Весь этот рассказ, начиная с бегства, кажется той самой полуправдой, которая много хуже открытой лжи.

Во-первых, далеко не ясно, как Косса выбрался из тюрьмы. Как уже сказано выше, его видели на соборе тысячи людей и никто не узнал дорогою?

В 1415-м году его отчаянно ловили, а тут вдруг никаких известий о погоне? Почему бы? Есть смутные сведения, что он был вновь арестован, но тут же освобожден. Кем? И какой прием был ему оказан в Бургундии, и почему вообще Бургундия? К чему этот кружной путь? И кто и когда предлагал ему стать авиньонским папой? А предлагали! Напомним, что герцог Бургундский отчаянно хотел стать королем, а в королевское достоинство его мог возвести только папа, и больше никто. Быть может, поэтому? Но почему тогда Косса отказался от этого плана, отказался от борьбы, прибыл во Флоренцию и пал к ногам Оддоне Колонны, отрекаясь — от чего? Над ним же был совершен полный обряд извержения из сана!

Последнюю легенду, о ссоре с Медичи, отбросим сразу. Только в народных преданиях богатства возят с собой в виде груды драгоценностей и, при нужде, зарывают сундуки с золотом и самоцветами в землю. Медичи были банкирами. Косса, будучи папой, организовал ростовщический банк, прообраз нынешнего папского банка, в котором Джованни Медичи был управителем и, возможно, совладельцем. Как раз активы этого банка и могли послужить, после смерти Коссы, основою последующего богатства дома Медичи. С этой стороны легенда, возможно, и права. Злые языки утверждали, что Козимо Медичи признавал в душе, что в основу богатства его семьи легли сокровища Бальтазара Коссы. Но в том, как это излагает Парадисис, концы с концами не сходятся. Ходатайствовать за Коссу перед Мартином V и тут же обокрасть его? И опять же, Козимо, создавший пышную гробницу Коссе во флорентийском баптистерии, замечательный политик, внимательный к людям человек, которого любила вся Флоренция, и — грубое присвоение богатств? Не сходится! Поэтому рассказ о бегстве Коссы и его возвращении в Италию надобно начать с начала.

Начинать с начала и вести издалека, быть может, с тех еще времен, когда Годфруа, граф Бульонский, герцог нижней Лотарингии, ставший королем Иерусалима, основал орден Сиона в 1099-м году. А быть может, и с событий, произошедших еще за тысячелетие до того в Палестине.

L

Это произошло еще в те дни, когда Косса сидел в Готлебенской тюрьме в Тургау.

Клацнул замок — в указанный день, когда к нему являлся посланный майнцским архиепископом немецкий патер, — открылась дверь, и некто, в накинутом на голову капюшоне протиснулся в камеру. Косса терпеливо приподнялся, пряча зевок. Патер, хотя и был добр и расположен к Коссе, с трудом изъяснялся на вульгате, плохой средневековой латыни, вгонявшей Коссу в тоску, мало о чем мог сообщить, и приходы его, поневоле, давали мало радости заключенному Бальтазару.

На этот раз патер что-то долговато возился в углу и обернулся, только когда за ним закрылась дверь. Распрямившись и откидывая капюшон, закрывавший лицо, он глянул на Коссу, и тот аж замер на миг, и после бешено забилось сердце: неужели освобождение? Перед ним стоял незнакомый священник, отнюдь не дряхлый, широкоплечий и рослый, с резкими чертами лица, которому продольные морщины придавали лишь вид большей мужественности, но никак не старили их владельца, с блистающим темным взором, по которому Косса, почти не ошибаясь, определил, что перед ним не мирный аббат, а, по крайней мере, рыцарь Христов, ежели не вообще рыцарь в церковном облачении.