Балтиморская матрёшка
Шрифт:
— Сколько? Мне тоже?
— А остальным куда? — из середины колонны бурчат.
— Колонна! Все! Для особо одаренных: все, каждый из вас! К зданию. Шагом. Марш!
— Всем?..
— Но там же…
Избушке на вид лет шестьдесят, все бревна серые и трухлявые. А за избушкой — только заросли молодых березок с черной рябиной.
— Да–а–а… И здесь — нам всем — полтора года сидеть?
— Сидеть? Хорошо, если просто всем встать получится.
— Прощай душ, свежая одежа и трехразовое питание… А!
Это остряку в ухо
— Еще? — шипит. — Тогда пошел! Не скапливаться на входе! Все войдете…
Откуда ни возьмись, вокруг нас еще солдат десять в полевой форме, все при оружии. Гонят к избушке, как телят на забой. Крыльцо ушло в землю, почти как колодец провалилось. И пока все втиснутся, первых как раз в угол зажмет и по стеночке размажет…
— Быстрее, быстрее!
Только внутри никаких гнилых бревен нет. Пол бетонный, и бетонные же опоры, на них блестящий стальной каркас. А уж на нем, как аппликация, гнилые стены и крыша. Посередине в полу — провал со ступенями.
— Чего замерли? — от опоры отлип еще один солдат. — Вниз! Рысью!
По ступеням вниз.
Оранжевый тусклый свет. Пыльные плафоны забраны решеткой, потолок такой низкий, что пригибаться приходится. А ступени поворачивают в сторону — в небольшой зал. Пронзительный скрип железа. Дверь вроде подвальной, еще один солдат в камуфляже.
— Быстрее, быстрее!
За дверью узкий коридор, длинный, шагов пятьдесят, не меньше, и снова ступени. Вниз. Виток раз, виток два, еще, еще, глубже, глубже, глубже…
И вдруг по глазам — яркий свет, а каждый следующий шаг — как рассыпавшаяся по паркету дробь. Эхо прыгает со всех сторон.
— Господи, что это…
Зал просто огромный. Мощные опоры идут метров на пятнадцать вверх. Ширину зала сразу не оценить, глазомер дает сбой. Только где–то далеко, по краям зала, в стенах виднеются еще выходы. Справа, слева, впереди несколько…
— Получается, — пробормотало у меня над ухом, — тут в лесочках еще полно таких развалюх?
Это Лис. Туз с Парижанином тоже тут. А из коридора выплескиваются все новые ребята. Все четыре автобуса здесь, но в этом огромном зале — жалкая горсточка.
— Все? — майор нас оглядывает, как цыплят на рынке. — Построились по трое и за мной!
Повел к стене, где никаких проходов, только сплошной… нет, не бетон. Сталь.
Пол вздрогнул, стальная стена треснула. Затем появилось гудение… нет, не ушами: внутри, в груди все дрожит, вот–вот оборвется. Наконец стихло. Из стены выдвинулся круглый кусок, с огромными зубцами на краях. Шестеренка для заката солнца вручную… Покатился в сторону, лязгая как якорная цепь атомохода.
— Сколько же в ней в толщину–то, — прошептал Туз. — Круче чем во втором Фолле…
— Я сказал, вперед!
Но впереди — в проходе — тьма непроглядная…
Еще один солдат в камуфляже. Включил фонарь и первым шагнул в темноту. Майор хлопал
— Не растягиваться! Шаг влево, шаг вправо — и одной легендой о бродячем призывнике больше! Искать вас никто не будет!
Да никто и не рвется проверять… Фонарик уже далеко впереди, едва виднеется. Вокруг сплошная темнота — и провалы, которые еще темнее. И дробное эхо наших шагов. Бетонные коридоры. Целый лабиринт… А пол ощутимо идет под уклон, нас ведут вглубь, на уровень ниже, еще ниже…
Кажется, целую вечность шли. И вдруг вывалились в освещенный коридор. По бокам двери.
— Как идти в столовую — здесь! — майор ткнул в план на стене. — Получить форму, выбрать каюту, заселиться! Сорок минут на выполнение!
«Каюты» внутри двухкомнатные. На удивление цивильные. Кровати большие и хорошие. Тумбочек нет, но есть один огромный шкаф на всех. Это в первой комнате.
В другой стоят четыре кресла — подозрительно барские для этих голых бетонных стен. Эргономичные: не только спинка настраивается, но и подлокотниками и подголовники. Затянуты черным кожзамом — а может, и настоящей кожей.
Только стоят эти кресла странно: спинками к центру комнаты, и иначе их никак не развернуть, основания привинчены к полу. А в стенах, напротив, стальные дверцы, как для выдачи обедов.
— Открываются, — Лис уже пробует. — Оп–па…
Да, есть чему глазами похлопать. Роль–ставни укатываются куда–то вверх, и в каждом окошечке — монитор в метр. Клавиатура. Мышка. Беспроводная, но массивная, тяжелая, в руках держать приятно, и кнопки — тоже большие, из специальной нескользящей резины. Машинки для настоящих игроков.
— Мы тут служить будем, или играть?
— Спать… — задумчиво пробормотал Туз.
Это он вскрыл запечатанный пакет с формой. Снаружи на черном пакете только бирка с размером — а внутри…
— Это что, пижама?
Рубашка цветастая до ряби в глазах, как гавайка. Да и сделана как гавайка, только с длинным рукавов. Штаны под стать. Свободные, легкие и такие же цветастые.
В остальных пакетах оказались тоже гавайские костюмы, только иных расцветок. Вместо пальм — фламинго, ракушки, рыбки и закат. И у всех в левых рукавах, вроде часов, вшито по крошечному… пэйджер, не пейджер? Крошечный экран, под ним две кнопки, со стрелками вперед и назад. Только нажимай, не нажимай — глухо.
— Электронные dog tag'и? Если потеряемся или что–то случится, вся королевская конница бросится нас спасать?
— Нас сюда что, развлекаться привезли?
— Что родина прикажет! — майор уже тут как тут, проходится по нашей каюте. Оглядывает нас четверых, а потом в коридор: — Цаплин! Иди сюда!
На цыпочках, ссутулившись, входит затравленный крысеныш.
— О, нет… — простонал Лис.
— Не нет, а так точно, солдат! А то ишь, хорошо устроились… Соль земли… А отруби? Вот вам подшефный.