Балтийцы сражаются
Шрифт:
Мы были убеждены, что фашистам и впредь не удастся прорваться через наши боевые порядки, и смело перебрасывали чуть ли не вплотную к переднему краю железнодорожную артиллерию, перебазировали часть штаба авиации в Палангу, где находился полевой аэродром, неподалеку разместили запасной командный пункт штаба флота, узел связи и ряд других своих частей.
Но 10 января во второй половине дня противник вновь предпринял наступление из района Мемеля, пытаясь соединиться с войсками курляндской группировки. После мощной артиллерийской подготовки в полосе 179-й стрелковой дивизии 92-го стрелкового корпуса 43-й
В особо опасном положении оказались четыре тяжелые батареи, расположенные на перегоне железной дороги между Мемелем и станцией Кретинга. Именно сюда направлялся удар фашистов. Свертывать и выводить батареи с боевой позиции по очереди одним паровозом и по одной железнодорожной линии означало поставить их под прямой удар врага.
Барбакадзе доложил об этом мне на запасной командный пункт флота в Паланге. Я приказал храброму, рассудительному Барбакадзе действовать самостоятельно, сообразуясь с обстановкой, будучи уверен, что никто лучше его самого не найдет выхода из создавшегося положения. Барбакадзе ответил кратко: "Есть", и я почувствовал в его голосе полное удовлетворение.
Фашисты бросили в атаку на этом участке около тридцати танков и два пехотных полка. По войскам и железнодорожным батареям был открыт шквальный огонь, но даже четыре прямых попадания 210-миллиметровых снарядов в брустверы не причинили вреда. Орудия надежно прикрывали отлично сделанные защитные сооружения.
Наши тяжелые морские 130-, 152-миллиметровые орудия били по врагу прямой наводкой. Довольно-таки редкая ситуация! Нетрудно представить, что это означало для врага. Наши снаряды раскалывали танковые башни, как орехи, близкие разрывы сдергивали с машин гусеницы.
Когда гитлеровцы прорвались в мертвую зону перед батареей Проскурова и вести из орудий стрельбу стало невозможно, моряки-комендоры взяли в руки автоматы, гранаты и выдвинулись вперед. На подступах к позиции фашистскую пехоту встретил плотный, отсекающий ее от танков пулеметный и автоматный огонь. По танкам ударили противотанковые ружья.
Лейтенант Радионов, запасшись гранатами, пополз навстречу врагу. За ним устремились краснофлотцы. Еще два тяжелых танка беспомощно закрутились на месте.
Вот когда пригодились всесторонняя обученность личного состава, умение вести стрельбу из личного оружия, занимать круговую оборону и вести меткий огонь из орудий главного калибра прямой наводкой сокращенными расчетами. В этом бою проявил мужество и отвагу весь личный состав артиллерийских дивизионов Гранина и Барбакадзе.
В критическую минуту над полем боя появились штурмовики Д. И. Манжосова. Их ударов гитлеровцы не выдержали. Пушечно-пулеметный огонь "илов" уложил пехоту наземь, рассеял ее цепи. Наступление противника замедлилось, а затем под совместными ударами частей 92-го стрелкового корпуса, морских авиаторов и артиллеристов и вовсе заглохло. Фашистские танки повернули назад.
... На следующий день на КП командующего
Маршал Советского Союза А. М. Василевский в телеграмме горячо поблагодарил летчиков за отличную боевую работу, получившую одобрение нашей пехоты.
События 10 - 11 января заставили нас по-новому взглянуть на расстановку сил в районе побережья. Правда, я убедился в правильности решения держать вблизи от Паланги сильный авиационный кулак. Но оборона, как выяснилось, была здесь недостаточно прочной. Поэтому я распорядился немедленно направить сюда из Таллина батарею самоходно-артиллерийских установок и артиллерийский дивизион из бригады морской пехоты. Генерал Баграмян приказал выделить для защиты побережья стрелковую дивизию и танковую бригаду.
Тем временем подошло к концу и строительство причалов в Швентойе. Теперь оставалось лишь уловить хорошую погоду для перехода торпедных катеров из Кихельконны.
13 января войска 3-го Белорусского фронта генерала армии И. Д. Черняховского после мощной артиллерийской подготовки, под прикрытием фронтовой, флотской и дальней авиации, перешли в наступление. Успешно начал наступать и 2-й Белорусский фронт маршала К. К. Рокоссовского. Во второй половине января советские войска отсекли восточнопрусскую группировку противника от основных сил гитлеровской армии. Предстояло немедленно ликвидировать мемельский плацдарм.
На КП в Палангу прибыл командующий 4-й ударной армией генерал-лейтенант П. Ф. Малышев. Информируя меня о том, что в ближайшие дни начнется операция по освобождению Клайпеды, он спросил, ем флот сможет поддержать наступающие войска. Договорились об участии от флота бомбардировочной, штурмовой, истребительной авиации и железнодорожной артиллерии.
Наступление в Восточной Пруссии развивалось успешно. Усилила удары флотская авиация. Дивизия полковника Манжосова громила гитлеровцев на суше и на море. Почти каждый летный день ее самолеты делали по двести и больше вылетов для поддержки пехоты. А кроме того, авиаторы вместе с артиллеристами блокировали Клайпеду. В более отдаленных морских районах действовали полки 8-й минно-торпедной авиационной дивизии полковника М. А. Курочкина. В темное время суток торпедоносцы ставили мины на подходах к Лиепае и Клайпеде.
В одну из ночей едва не погиб командир гвардейского полка подполковник И. И. Борзов. После выполнения задания он был атакован истребителем противника. Самолет получил повреждение, но Борзов сумел довести его до аэродрома и посадить на одну "ногу".
Напомню, что летчики минно-торпедного авиационного полка, которым командовал теперь Борзов, 7 и 8 августа 1941 года нанесли бомбовый удар по столице фашистской Германии. За годы войны в полку было воспитано 35 Героев Советского Союза.
После Е. Н. Преображенского, в августе 1942 года, командование полком принял Николай Васильевич Челноков, человек необычайного мужества и точного расчета, ставший дважды Героем Советского Союза. А его сменил И. И. Борзов.