Бальзам Авиценны
Шрифт:
Африди проводили их до селения джаджи, раскинувшегося в большом ущелье на пологом склоне горы. Дома оказались двухэтажными, сложенными из светлого камня. Приезжих обступила толпа разновозрастных мужчин и мальчишек. Все они были вооружены. Гостей пригласили в дом старейшины.
Во дворе Кутергин увидел овальную, похожую на срезанное яйцо, печь для приготовления лепешек. На первом этаже дымил разложенный прямо на полу очаг. В углу жались коты, блеяли овцы, копошились куры. Тут же играли чумазые, увешанные тяжелыми серебряными монистами девчонки, не обратившие на вошедших никакого внимания. Окон в комнате не было, так же,
Поднялись на второй этаж по приставной лестнице. Там, на каменном полу, тлел костер, и на расстеленном около него ковре сидел старейшина - средних лет мужчина с короткой бородой и величественной осанкой. Гостей усадили рядом и подали угощение, вполне обычное среди горцев: овечий сыр, мясо, лепешки. Али-Реза подарил главе рода саблю, чем опять напомнил русскому пир Масымхана. А ведь капитан обещал князьку подумать насчет сватовства к его дочери. Но до прекрасной Зейнаб теперь гак же далеко, как до луны.
Улучив момент, Федор Андреевич поглядел в узкие окна. Так и есть: селение построено единым фортом и дома образовывали общую линию обороны, а на господствующей высоте торчала сторожевая башня. Наверняка в ней постоянно находился гарнизон - пусть небольшой, зато бдительный и храбрый. Заметив его интерес, молодой шейх шепнул, что в этом племени метко стреляют все, даже женщины!
Визит затянулся. Приходили еще какие-то люди, что-то говорили, а что - капитан понять не мог. Али-Реза активно поддерживал беседу, то задавая вопросы, то отвечая на них. Наконец, все угомонились, и гостей устроили ночевать в комнате старейшины. Растянувшись на ковре рядом с Кутергиным, молодой шейх шепнул:
– Все в порядке. Путь свободен. Завтра отправляемся...
Провожая гостей, хозяева улыбались, но ни один из воинов племени джаджи-майдан не покинул родовой крепости. Впрочем, в этом и не было нужды - места вокруг отличались полным безлюдьем.
– Куда теперь?
– спросил капитан, когда миновали перевал.
– Увидишь.
– загадочно ответил Али-Реза.
Однако прошло почти пять долгих дней, пока они достигли предгорий с буйной растительностью Федор Андреевич не задавал больше вопросов: он решил терпеливо ждать. И дождался: утром шестого дня въехали на гору, с которой открывался вид на небольшую цветущую долину. Молодой шейх остановил коня.
– Смотри!
Кутергин увидел лежавший внизу город храмов. Причудливые купола и башенки, высокие зубчатые каменные стены, окруженные рвом с водой, слепящие глаза отражением солнца зеркала водоемов, широкие площади и дворцы, как из сказок Шахерезады. Все утопало к пышной зелени и казалось Божьей игрушкой на живописных холмах, специально спрятанной Создателем подальше от грешных людских взоров.
Капитан привстал на стременах: такой дивной красоты ему еще никогда не приходилось видеть - какая удивительная гармония, ощущение света и тепла, идущего от города! Он будто манил к себе, обещая открыть нечто сокровенное, доступное только тем, кто много выстрадал. Сказка, упоительная волшебная сказка!
Но что это? Все крепостные ворота наглухо закрыты. На площадях и у храмов не видно ни одного человека. Нигде не поднимается к небу дымок из печных труб. И тишина, странная тишина. Даже не шумят под ветром деревья.
Дивный город храмов казался вымершим...
***
Ближе к полудню путники
Стоячая вода во рву казалась маслянисто-черной, на ее поверхности чуть покачивались незнакомые розовые и белые цветы, чем-то отдаленно напоминавшие кувшинки в родных среднерусских прудах. Местами виднелись желто-бурые пучки водорослей - ров давно не чистили. Однако на переброшенном через него мостике и каменных плитах перед воротами нет ни сора, ни грязи, не валялись опавшие с деревьев листья, и в щелях между плитами не вылезла неистребимая трава. Неужели здесь потрудился добросовестный привратник? Но никого не видно, ни одной живой души. С обеих сторон ворот на стене возвышались башенки для стрелков - в них тоже пусто. Никто не выглядывал из-за зубков стены, не прятался на площадке надвратной башни. Чудеса или явный признак грозящей опасности? Вдруг створки ворот приоткрыты не в гостеприимный дом, а в смертельную ловушку?
Тем временем Али-Реза спокойно миновал ворота, и капитан, держа оружие наготове, последовал за ним. Внутри надвратной башни царил прохладный полумрак, но впереди призывно светилась шель приоткрытых внутренних ворот. Через них путники попали на достаточно широкую площадь с квадратным бассейном посередине. Сзади оказалась крепостная стена, а с трех сторон площадь окружали желтовато-белые здания, украшенные множеством искусно вырезанных из камня фигур. Некоторые под воздействием времени и непогод потрескались или остались без головы, без рук, зато скульптур было столько, что не хватило бы и целого дня на их детальный осмотр. Храмы напоминали многоярусные пирамиды, увенчанные причудливыми куполами. И на каждом ярусе стояли свои фигурки, застыв в немыслимых позах. Внизу загадочно темнели входы в святилища.
Сколько лет этим домам-храмам? И вновь то же самое, что и перед воротами - каменные плиты площади удивительно чистые, а вода в бассейне прозрачная. И тишина, странная тишина! Кажется, от нее звенит в ушах, а шаги отдаются гулким эхом. Цокот копыт, звяканье амуниции, любое; даже тихо произнесенное слово разносится далеко вокруг. В любом месте площади ты словно стоишь на сцене древнего театра с великолепной акустикой, позволявшей тысячам зрителей слышать шепот трагиков. Кто построил все это?
Молодой шейх спрыгнул с коня и привязал поводья к кольцу каменного столба у ворот. Потом снял с себя оружие и повесил на луку седла.
– Здесь оно не понадобится.
Капитану очень не хотелось оставаться безоружным, но он, скрепя сердце, тоже спешился, снял ружье саблю и кинжал.
– Нож!
– напомнил Али-Реза.
Кутергин вытащил из-за голенища нож Нафтуллы и бросил его на каменные плиты. Зазвенела сталь, метнулось испуганное эхо и тут же умолкло. Все, теперь он будто голый перед лицом неведомых друзей или врагов. Впрочем, если бы его хотели убить, то это давно могли сделать воины африди или джаджи.