Бамбук в снегу (сборник)
Шрифт:
Они были очень активны в жизни, у каждого было свое поле деятельности. Ясмина часто появлялась на телевидении, выступала на радио, сотрудничала со многими глянцевыми журналами, Милорад – университетский профессор. Но они очень нежно друг к другу относились, их можно было видеть в уличных кафе воркующими как два голубка. «Когда мы с Милорадом заходили в магазин, продавщицы многозначительно хихикали, думая, что перед ними пожилой спонсор и его пассия. Что я могла им сказать? Что я сербка, писательница, которая в тридцать два года смертельно влюбилась в серба, писателя, что он старше меня на тридцать один год! Что мы оба живем в Белграде уже тринадцать лет в счастливом браке! Этого не понимают даже сербы, а куда уж этим француженкам!» – так иронично писала о себе Ясмина в своей нашумевшей в Сербии и России книге «Парижский поцелуй».
Ясмина Михайлович считает ключом или руководством к книгам своего супруга пособия по компьютерной грамоте. Она же сравнила структуру рассказов Павича с компьютерной видеоигрой: пространство их столь неограниченно, что кажется бесконечным. «Перемещения с одного уровня на другой, вверх – вниз, вправо – влево, позволяют отгадывать загадки, получать сведения и в результате сложить мозаику в единое целое».
Откуда же такое неординарное мышление, буквально предвидение эпохи появления Интернета? Возможно, секрет в генах, в истоках писательской династии Павичей.
Детство Милорада было счастливым. Родители – белградские интеллигенты. Отец – скульптор, мать – учительница в гимназии. И преподавала она не изящные искусства, а философию! Милорад сначала ходил во французский детский сад, а потом его отправили учиться в школу имени Карагеоргия, которая находилась недалеко от дома. В Белградский университет Милорад поступил на отделение литературы философского факультета в 1949 году, а закончил его в 1954 году. Литература давно привлекала Милорада – одним из известных литераторов XX века был его дядя Никола Павич. В роду был еще один писатель – Эмерик Павич, который в 1768 году опубликовал сборник стихов из народного эпоса. Память Милорада запечатлела прекрасные образные рассказы – истории из жизни, услышанные им от деда – Ацы и тетки по матери Эмилии. В Панчеве жили его четыре бабушки, которые тоже были прекрасными рассказчицами. Особенно запомнилась одна – Козара, которая могла спеть песню про каждый знак зодиака. О своих первых литературных опытах Милорад не очень любил вспоминать, хотя писал в любое время суток. Он занимался переводами – благодаря Павичу югославские, а ныне сербские и хорватские школьники изучают «Евгения Онегина», «Домик в Коломне» Пушкина. Параллельно преподавал в университете, занимался историей сербской литературы.
Будучи еще студентом, читая о хазарской миссии Кирилла и Мефодия, Павич задумал написать о них роман. Идея созрела только в семидесятых годах, когда он решил написать книгу, имеющую структуру словаря. Роман был начат в 1978 году и писался до 1983 года. Павич предложил рукопись шести издательствам, лишь одно согласилось ее напечатать. «И случилось невероятное, – рассказывает писатель. – Книга исчезла из магазинов за несколько дней. Тираж допечатали – опять раскупили. И так семь раз. Так я проснулся знаменитым писателем».
Потом последовали «Внутренняя сторона ветра», «Последняя любовь в Константинополе», «Звездная мантия», «Вывернутая перчатка», «Семь смертных грехов», «Уникальный роман», «Свадьба в купальне», «Другое тело», «Бумажный театр» и последнее из законченных им произведений – «Мушка». Но считается, что все это останется в тени «Хазарского словаря», написанного Милорадом Павичем от полноты своего сердца. «Кто бы ни открыл книгу, вскоре оставался недвижим, наколотый
Это были его запоздалые письма о любви. «Я сплю, укрываясь листами с этими стихами», – признается вдова. А еще у нее есть один тайный ритуал. На автоответчике случайно осталась нестертой запись какого-то простого поручения от мужа. Когда Ясмине совсем плохо, она прижимает телефонную трубку к уху и без конца прокручивает короткую запись. Эта запись на автоответчике более интимная, более личная, чем прочие «живые документы эпохи» – записи телепередач, домашнее видео, ведь она адресована только ей.
«Как долго может длиться любовная тоска? – спрашивает себя Ясмина. – И могут ли считаться воспоминания о любви самой любовью? Как теперь жить, когда рядом нет второй твоей половинки? Более того, когда твой мир разрушен и все нужно строить заново? Нужно начинать новую жизнь, в которой от тебя ждут новых книг. Ждут, что ты станешь достойным хранителем литературного наследия, которое оставил своей стране и миру писатель Павич. Но как объяснить этому миру, что от него ушел целый мир?»
И закончить хочется словами Евгения Евтушенко:
«Да, остаются книги и мосты, машины и художников холсты, да, многому остаться суждено, но что-то ведь уходит все равно!»
«Черные принцессы»
На переломе XIX и XX веков неожиданно большую роль в истории России сыграли две черногорские княжны, сумевшие «прибрать к рукам» весь царский двор и, прежде всего, императорское семейство.
«Ну не топить же мне их в Скадарском озере?!» – в который раз восклицал черногорский князь Никола, раздумывая над судьбами заневестившихся дочерей, которых при дворе оказалось как-то чересчур много. Куда пристроить Зорку, Милицу, Стану, Елену, Марию и Анну?! Девчонок больше, чем наследников мужского пола!.. А мысль насчет Скадарского озера совсем неплоха… И вот, в обстановке исключительной секретности, Никола начинает разрабатывать план строительства на острове Вранина, что посреди Скадарского озера, церкви, а при ней – княжеского двора, где можно было бы поселить дочерей подобно отшельницам-монахиням…
Однако пройдет всего лишь несколько лет – и князь поймет, что на самом деле его заневестившиеся дочери не бремя для государства, а настоящее черногорское сокровище. Наступит день, когда на вопрос одного иностранного дипломата: «А что вы вообще можете экспортировать из своей бедной Черногории?» – князь блистательно ответит: «Вы недооцениваете моих дочерей!..»
Но в далеком 1882 году Николу терзали мучительные сомнения. Испытывая слабость ко всему русскому, князь отправил двух своих дочек – Милицу и Анастасию – в Петербург. Учиться в Смольном институте благородных девиц (впоследствии там же учились на попечении русской царской семьи и другие сестры-черногорки). Вот только «другим» не удалось оставить след в истории России.
А Милица и Стана (Анастасия) в этом преуспели, да еще как! Нет, кто бы мог подумать, что Монтенегро – страна суровых утесов, отар овец, сливок, ветчины и смелых воевод – прославится прежде всего своими принцессами. Парадоксально, но факт: маленькое княжество, в котором за мужчину не признавался тот, кто «не снял голову хотя бы одному турку»; в семьях которого плакали, если рождались девочки; княжество, в котором девушку, родившую внебрачного ребенка, или женщину, изменившую мужу, казнили самым жестоким образом – раздиранием лошадьми на четыре стороны света, подарило Европе незаурядных, ярчайших женщин своего времени!