Банальная история
Шрифт:
— По-постойте! Я…я не понимаю о чем речь? Э-э-э, да, я имел глупость…но это было давно, прошлым летом…
Сергей хмыкнул и качнул головой:
— Вот гоблин…
— Не смей меня оскорблять, быдло!! — взвился Олег и сжал кулаки.
— Что?! — грозно нахмурился Шабурин-младший и шагнул к Кустовскому.
— Перестаньте! — приказал Андрей, делая шаг и вставая меж ними.
— Какое он имеет право оскорблять меня в собственном доме?!
— Я еще и ударить могу. В этом же доме. И в другом. Хочешь? — лениво протянул Сергей.
— Все! — постановил
— Тебе нужно было думать, прежде чем заводить роман на стороне. А теперь поздно. Скоро госпожа Самбритова подарит тебе ребенка, — начал опять внушение Андрей, но не закончил. Услышав о ребенке, Олег взвился вновь:
— Это не мой!! Неправда!! Я могу доказать! Алексей Дмитриевич, вы же знаете! — Кустовский суетливо начал сновать по комнате, искать что-то в ящике стола, рыться в книгах, наконец, в одном томе нашел нужное и с победоносным видом положил перед Алексеем листок бумаги.
— Вот справка! Я стерилен!
Шабурин вскользь глянул на справку и тяжело посмотрел на Олега:
— Издеваешься? — прошипел, еле сдерживая гнев. Внизу документа стояла подпись Киманова, а как он ее получил, Алексей уже знал.
— Почему?! Это правда! Смотрите, смотрите!! — принялся тыкать в жалкий листок пальцем, но Алексей даже не шевельнулся, чем окончательно вывел из себя Олега. — Почему вы мне не верите?!! Я сделал это осенью!! У меня не может быть детей!!
Сергей взял справку, перечитал и, криво усмехнувшись, поджег ее от зажигалки.
— Ты…Ты что делаешь?!! Отдай!! — кинулся к нему Олег в слепой надежде спасти документ, единственное доказательство, единственный неопровержимый аргумент против всех обвинений. Но тонкий лист бумаги мгновенно вспыхнул и превратился в пепел за пару секунд. Олег же, наткнувшись на ладонь Сергея, отлетел обратно ни с чем и застонал.
— Да будь ты мужиком хоть раз! — презрительно скривился тот. — Последнее дело от родного ребенка отказываться.
— Справка, там ясно сказано…
— Эта справка скоро ножками пойдет, папаша. И всем все ясно без нее станет.
— Что ж ты наделал, ублюдок! — подавленно просипел Олег, сникнув в растерянности от осознания собственного бессилия.
— Я-то как раз не ублюдок, а твой батыр рискует им стать, благородный отец семейства Чингиз-ханова. Или все ж проникнешься отцовскими чувствами, а? Не станешь расстраивать мамашу и младенца?
— Это не мой ребенок!!
— Ну, да, тракториста заезжего, — хохотнул Сергей, и тут же взгляд стал жестким непримиримым. — Ты кому врешь-то?
— Вы…вы не докажете.
— А нам и не надо. Что посеял, то сам и собирай.
— Я ничего не сеял! Я вообще не понимаю…вы…вы…
Алексей поморщился, глядя на совершенно раздавленного, даже смятого, как бумажный фантик, не человека — человечка. Олег был ему противен
Андрей насильно усадил Олега на стул и сел рядом, напротив, с видом сердечного священнослужителя, все понимающего, сочувствующего и появившегося с единственной целью — помочь заблудшей овце стада Божьего, уберечь и спасти.
— Давай поговорим спокойно, к чему нервничать? И отпираться тоже смысла нет. Незачем отказываться от собственного ребенка. Тебе его еще растить. Ане же, согласись, знать о нем не нужно. Не заслужила она подобного. Поэтому ты спокойно, без сентенций и нервных всплесков, собираешь вещи и уходишь к матери ребенка. Бери, что пожелаешь — хоть всю технику, весь интерьер
— Нет!! — подскочил Олег.
— Сядь! И перестань нервничать. Тема неприятная, но повода вести себя как на ринге — нет. Мы прекрасно понимаем тебя. Молодая, симпатичная девушка, неизбалованная, робкая и послушная, тебя боготворит, любит. Естественно ты поддался ее чарам. Тривиальная история, таких сотня в день и 50 % на души населения. Разве мы осуждаем? Нет. Понимаем — да. Но зачем Аню в это вмешивать? Вряд ли она поймет. А что узнает, ясно без гадалки. Мадам Самбритова, женщина горячая, придет к твоей жене, и что будет? Мне лично, как и моим братьям, этот вариант не нравиться. Потому что травмирует Аню. А у нее и так здоровье не богатырское. Поэтому давай избавим ее от душещипательных сцен. Ты уходишь к Гульчате и ни словом, ни делом не даешь Ане о себе знать. Мы здесь сами разберемся с ней, успокоим, поддержим, объясним. За эту сторону дела можешь не беспокоиться. И за остальное. Я действительно тебя понимаю, молодой мужчина… ребенок опять же…нужно обеспечить достойное существование и так далее. Мы тебе поможем. Ты уходишь мирно и навсегда, мы решаем твои материальные проблемы. Щедро решаем. Сколько ты хочешь?
— Чего? За что? — не понял Олег.
— За то, чтобы уйти. За развод и исчезновение с горизонта Аниной жизни.
Олег смотрел в бархатные глаза и не верил, что перед ним человек, а не змей-искуситель, не бездушный киборг. Не верил, что этот человек может говорить чудовищные вещи, совершенно серьезно и без доли стыда или тени совести, предлагать столь подлую сделку.
— Я не продаю жену, — заметил тихо, но внятно, чуть не по слогам.
— Сто тысяч наличными, сразу, как только соберешь вещи, — ответил Андрей тем же ровным тоном, словно не слышал Олега.
— Я не продаю жену! — повторил Кустовский громче.
— Двести, — бросил Алексей. Кустовский повернул к нему голову и с минуту рассматривал, не понимая, как раньше, не видел его истинного лица: черствого и равнодушного.
В его глазах появилась тоска от мысли, что они победят, и Аня останется в их лапах навеки.
— Триста! А хочешь, забери мою квартиру. Хорошая жилплощадь, квадратов для твоего киндера и фрау хватит, — предложил Сергей, поддавшись к Олегу. Это было слишком для него. И он вскочил и закричал в лицо отморозка: