Банановое убийство. Клубничное убийство
Шрифт:
– Вам, конечно, лучше знать, – процедил Янов, поднимаясь на ноги и делая первый тяжелый шаг по направлению к Жабину. – Но мне не нравится лицо этого типа. Я бы хотел вытрясти правду непосредственно из его тела.
– Ну, покамест это никакое не тело, – веско заметил оснащенный табельным оружием старший лейтенант, поднявшись вслед за Яновым. – И давайте не будем пороть горячку.
– Вот пусть он мне предъявит ту женскую одежду, в которой по лестницам бегал, – бросил Янов. – Прямо сейчас. Платьишко, бельишко… Во что он там любит наряжаться?
– Да я с радостью… –
Жабин развернулся, приоткрыл дверь и нырнул в образовавшуюся щель. Все, кто был в гостиной, остались на своих местах и напряженно ждали, когда он появится вновь. Майя про себя скрежетала зубами, ругая дурака на чем свет стоит. Даже если у него есть подружка и он сейчас вынесет что-нибудь из ее шмоток, завалявшихся в шкафу, Янов немедленно сообразит, что ему втирают мозги. Жабин – парень большой и плечистый. Однако вряд ли он крутит роман с такой же большой и плечистой женщиной.
За дверью тем временем слышалась отчаянная возня, как будто там переодевалось сразу несколько Жабиных. Старший лейтенант прислушивался, склонив голову к плечу. Сильвестр со скептической улыбкой разглядывал потолок. Анжелика грызла ноготь на большом пальце. Ноготь был акриловым, поэтому не поддавался напору зубов, а только громко щелкал. Наконец терпение присутствующих было вознаграждено. Дверь спальни приоткрылась, и Жабин просочился наружу. Лицо у него было счастливым, а на согнутом локте болталось огромное платье – белое, в маках. От платья исходил отчетливый запах разгоряченного тела и оглушительных духов. Поверх него висели два капроновых чулка с затоптанными пятками.
– Вот, – победоносно заявил Жабин. – Я был в этом платье, и ваша супруга, Янов, меня спасла.
– Почему же вы не вернули штаны и рубашку обратно? – грубо спросил бизнесмен.
– Мне было мучительно стыдно перед вашей женой, поэтому одолженную одежду я решил выбросить.
– А отчего это она вся перепачканная? – проявил законное любопытство старший лейтенант Половцев. – И измятая?
– Ну… Сначала я ее перепачкал. Потом измял. А потом выбросил.
Именно в этот момент в спальне кто-то мощно чихнул. Присутствующие молча уставились друг на друга. Первым, конечно же, пришел в себя оперативник.
– Кого вы там прячете? – резко спросил он, атаковав хозяина квартиры строгим взором. – Дайте я посмотрю!
Он шагнул к двери и потянулся к ручке. За ним шагнули остальные – все, кроме Сильвестра, который по-прежнему сидел на своем месте со скептической физиономией.
– Нет! Подождите! – закричал Жабин с отчаяньем петуха, пойманного на суп. – Не входите! Туда нельзя.
– Почему это? – спросил Стас, на секунду остановившись.
– Там моя тетя.
Старший лейтенант хмыкнул и приоткрыл дверь. Взору присутствующих предстала большая разобранная кровать, в которой лежал кто-то крупный и холмистый, с блестящими глазами, выглядывающими из-под одеяла.
– Оставьте тетю в покое! Ее нельзя волновать! – Жабин проявил неожиданную смелость и, оттеснив опера, захлопнул дверь. На его лбу
– Так, может, это теткино платье? – тотчас сообразил Янов. У него нервически задергался правый глаз. – А этот гад все врет?
– Ну что вы! – с неожиданным возмущением воскликнул гад. – Тете не дают одежду. Чтобы она случайно не отправилась погулять. Понимаете, она сумасшедшая.
У него было такое искреннее лицо, что даже Майя на секунду купилась.
– А почему это сумасшедшая тетя лежит у вас дома? – продолжал допрос Янов.
– Так получилось. Тетя недавно вернулась из Южной Индии… Посетила Мадурай и Бурханпур. По возвращении приехала меня навестить и слегла. У нее поднялась температура, появилась сыпь… Специалисты сказали, что это очень опасно. Возможно, ее покусали мадурайские комары, а может, бурханпурские мухи. Ее, конечно, лечили.
– И что? – с любопытством спросила дурочка Анжелика.
– Ну… что? – переспросил Жабин. – Когда температуру сбили, оказалось, что тетя сошла с ума. Несет один и тот же бред про женщину-маньяка и билеты на самолет.
– Ладно, хватит, – сказал Стас Половцев. – Я хочу поговорить с вашей тетей. Хотя бы издали.
Он снова прорвался к двери, приоткрыл ее и, повысив голос, спросил:
– Гражданка, вы действительно тетя Жабина?
– Звучит довольно глупо, – заметил Сильвестр. – Как будто вы спрашиваете, не является ли жаба ее племянницей.
– Не вмешивайтесь! – прикрикнул опер. И снова обратился к кровати: – Гражданка, вы меня слышите? Что вы здесь делаете?
– Лежу, – неожиданно ответила постель густым голосом. – Лежу и билеты продаю. На самолет. И учтите, никакого маньяка я не видела! А уж маньяка-женщины тем более. Как она взбегала… Да еще с чулком!
– Понял, – мрачно пробормотал Стас и, осторожно прикрыв дверь, сообщил остальным: – Думаю, комары были очень ядовитые.
В этот момент Сильвестр встал со своего места и, отойдя к окну, громко позвал:
– Старший лейтенант! Можно вас на два слова? – Когда Стас приблизился, понизил голос: – Насчет тети пока ничего сказать не могу, но эти двое, разумеется, любовники. Думаю, вам лучше опросить их поодиночке.
– Да я уже выяснил все, что хотел, – ухмыльнулся опер.
На самом деле он хотел, чтобы Янов вышел из себя, совершил необдуманный поступок и получил от него, Стаса, по полной программе. Схватка была бы лучшим завершением этого ужасного дня и помогла немного разрядиться.
– Жаль, Янов, что ваша окровавленная рубашка не является уликой, – сказал он напоследок. – Но если потребуется, я еще вернусь взять у вас письменные показания.
– Но я здесь ни при чем! – проскрипел бизнесмен: ему не понравилось подозревать Анжелику в неверности. Неверность жены – наглядное доказательство несостоятельности мужа.
Его восклицание повисло в воздухе, потому что старший лейтенант уже ушел, не потрудившись даже попрощаться с Сильвестром Бессоновым. Майя была так возмущена этим обстоятельством, что все то время, которое они потратили на путешествие к своей квартире, бурно дышала и фыркала.