Банда беспалых
Шрифт:
«Вот ведь засада, холера ее забери! – снова выругался Циля излюбленным ругательством своей бабки. – Ну, ничего, Цилю так просто не уничтожить». Он снова опустил ящик на землю, всунул внутрь ногу и резко ударил по ветке каблуком. Ветка хрустнула, Циля дернул ящик, и тот, чуть поскрипев, поддался.
А за спиной уже сопел бывший лидер с окровавленным носом. Циля отпрыгнул на пару шагов в сторону, пытаясь увернуться от цепких рук. Куст крыжовника, который секунду назад был Циле врагом, стал вдруг лучшим другом, перегородив дорогу
И тут удача отвернулась от него. Одна нога еще оставалась на ящике, когда жирный слизень выполз из надежного укрытия в виде отверстия от сучка, взобрался на ботинок и пополз по ноге брезгливого Цили. Почувствовав прикосновения холодной субстанции, он машинально поднял ногу, пытаясь сбросить с себя мерзкую тварь. Нога соскользнула, руки дрогнули, и тело Цили мягко опустилось на зубья частокола. Когда два острия вошли в плоть, он услышал чавкающий звук, затем бульканье и только потом ощутил боль.
– Что это? – вслух произнес Циля. – Что за ерунда?
Он опустил вниз глаза и увидел собственный живот, плотно насаженный сразу на два кола. Диаметр кольев разнился между собой, но и меньший из них достигал размера упитанного огурца. Зрелище, открывшееся взгляду Цили, вызвало у того омерзение. Он с трудом подавил тошноту, понимая, что, стоит начаться рвоте, ему конец. Всему конец. Чтобы сохранить остатки самообладания, Циля перевел взгляд на соседние кусты и тут услышал за спиной грубую брань:
– Дерьмо! Чертово дьявольское дерьмо! Какого хрена ты натворил, паршивый ублюдок?!
Циля совсем забыл про преследователя. Как ни странно, голос живого человека, пусть и такого омерзительного, как бывший лидер, пробудило в нем надежду на спасение.
– Эй, ты здесь? Слушай, помоги мне, Христом Богом молю! Вызволи меня отсюда, – приниженно запричитал он. – Самому мне не справиться, ты же видишь.
– Как я тебе помогу, урод? – Голос звучал озлобленно. – Какого рожна ты полез на этот долбаный ящик?
– Так это, перепрыгнуть хотел… – Объяснение звучало глупо. – Без подставки высоко.
– Вот и виси теперь здесь, придурок.
– Не уходи, Аластар! – испуганно взвизгнул Циля. Живот от крика напрягся, и по кольям заструилась кровь. – Только не бросай меня здесь одного!
Кличку, придуманную для себя лидером, члены банды употребляли только в крайних случаях. Ирландское имя Аластар было выбрано не случайно, в переводе оно означало «защитник человечества», но звучало слишком пафосно и длинно, поэтому чаще лидера называли Стар, убирая первую часть. Получалось звучно и тоже символично. Звезда, то, что светит в темноте. Холодная и недосягаемая. Циля намеренно употребил полную форму клички, пытаясь подмаслить лидера.
– На хрен ты мне сдался. Все равно сдохнешь, не через минуту, так через час. Истечешь кровью и подохнешь. –
– Я не хочу умирать! Не хочу умирать. – В голосе Цили зазвенела паника. – Послушай, помоги мне. Не за так, я тебе заплачу. Тебе ведь известно: у моего отца денег – что грязи, позвони ему, он заплатит столько, сколько скажешь. Только помоги!
– Твой отец скупердяй, и ты это знаешь не хуже меня. Он за твою продажную душонку копейки не выложит. – Аластар сплюнул на траву, вид крови Цили почему-то вызывал дурноту. То, как он висел с пропоротым животом и при этом вел чуть ли не светскую беседу, казалось чем-то нереальным.
– Нет, нет, он отдаст. Как услышит, что речь идет о жизни и смерти, так сразу раскошелится. Я ведь его единственный наследник, – настаивал Циля.
– Не нужен ему наследник, тем более такой, как ты. И вообще, чего ради я тут с тобой болтаю. Ты все испортил, паршивый говнюк! Все испортил! Это я должен был тебя убить. Я! Теперь ты мне не интересен, это ты понимаешь?
– Так спаси меня, а потом убьешь, – совсем уж нелогично предложил Циля.
– Как ты вообще все еще жив? Ты похож на гуся, наколотого на вертел. Сдыхай скорее, мне с тобой вошкаться некогда.
Циля не ответил. Аластар насторожился – булькающий звук, выходящий из легких Цили, стал глуше. «Сдыхает», – пронеслось в голове Аластара. Он обошел куст, выломал соседние колья, пролез в образовавшийся зазор и остановился прямо напротив лица Цили. Взор Цили затуманился, лицо приобрело сероватый оттенок, губы начали синеть. «Все, отходит, – понял Аластар. – Интересно, он понимает, что умирает? Каково это – ощущать приближение смерти?»
– Циля, ты как? – неожиданно для самого себя спросил он.
Говорить Циля уже не мог. Отчаянная попытка договориться с Аластаром отняла последние силы. Дышал он теперь через раз, руки словно плети повисли к земле, глаза заволокло предсмертной пеленой, но мозг отчаянно цеплялся за жизнь. Аластар стоял и смотрел, как медленно она утекает из тела бывшего товарища. Мышцы расслабились, и по ногам Цили потекла жидкость. «Обмочился, – как-то отстраненно подумал Аластар. – Теперь уже скоро». Он не ошибся. Спустя пару минут Циля вдруг охнул, закрыл глаза и испустил последний вздох.
– Отмучился, – вслух произнес Аластар. – Все, нет больше Цили.
– Что ты с ним сделал?
Вопрос прозвучал как выстрел. Вздрогнув всем телом, Аластар отвел взгляд от тела. Метрах в десяти стоял Умет. Его фигура грозной махиной выделялась на фоне восходящего солнца. Внушительные бицепсы, обтянутые несвежей водолазкой черного цвета, вызывали опасение даже у Аластара, физические способности которого оставляли желать лучшего. Лицо Умета почернело от гнева, желваки на скулах ходили ходуном. «Не вздумай молчать, – сам себе приказал Аластар. – Почувствует слабину, и делу конец».