Банда в белых тапочках
Шрифт:
Дорожно-транспортное происшествие было совершено Леокадией так: не было тормозного пути, но Монти была подавлена грабежом, поругалась с женихом, который в этом признался следствию, и не справилась с управлением. После чего вышла из машины и в шоковом состоянии ушла в неизвестном направлении. Есть и другие факты, раскрывать которые пока нельзя. Так что прокуратура в возбуждении уголовной статьи пока отказала. Как только Леокадия найдется, на нее сразу же наложат штраф за нарушение правил дорожного движения. Остался грабеж, но, как признался Удальцов, это очередной висяк, так как приметы
– Как это ничего особо ценного не украдено?! – возмутилась Алевтина. – А дорогущий старинный кулон из сейфа, то есть вместе с сейфом?!
– А откуда ты знаешь, что он был дорогущим? – встрял Анатолий.
– Старинные вещи все дорогущие, – пожала плечами Алевтина, – раритеты.
– Дороговизна в этом деле вещь относительная, – пояснил Удальцов. – Для одних рубль ценен, для других тысяча – мелочь. Но это не значит, что розыск будет приостановлен.
– Раритет, – многозначительно произнесла Раечка и покачала головой. Видимо, согласилась с Удальцовым.
Спорить с ним было себе дороже. Алевтина и не стала. Возможно, она ошибается, кулон действительно не такой уж дорогой, хоть и старинный. Да и с чего она взяла, что он старинный? Только потому, что подобных украшений в ювелирных лавках не продают. Но они с Монти не посещали разные ювелирные магазины. Про то, что он старинный, ей сама Леокадия сказала. Еще приплела два кулона, две иконы. Может быть, в иконах дело? Впрочем, если и дело, то уж точно не ее.
Или Алевтина все еще под подозрением?
Об этом она тоже не стала расспрашивать. Хитрый Удальцов все равно ничего толком не скажет, сошлется на презумпцию невиновности… Просто взяла ключи от магазина и положила себе в карман. Если следствие и завершится висяком, даже к лучшему. Возможно, Леокадию уже не вернуть, как и те ценности, которые похитили грабители. Версия первая: Монти сама заказала грабеж ради страховки. И эта версия имеет полное право на существование.
Удальцов не стал задерживаться, попрощался с работниками прилавка и поехал к себе в отделение писать отчет. Вот и все. Алевтина явно не красавица Леокадия, ради нее серьезные следователи не задерживаются. «Не очень-то и хотелось, подумаешь, – вздохнула она, – ничего личного. И все-таки жаль, что ничегошеньки личного».
После ухода следователя ушел и Анатолий. Его честно заработанный выходной продолжался до завтрашнего дня. Раечка тоскливо посмотрела в кассу: там лежало несколько купюр.
– Если нас придут грабить, и дать-то им больше нечего!
– Грабители не дураки, – успокоила ее Алевтина, – они знают, кого можно обчистить, заранее. Вот в свадебный салон «Ассоль» никогда не полезут! Потому что знают, что муж Васильковой сыщик и всегда их найдет!
– Хорошо бы, чтобы они знали, что у нас сегодня нет выручки, – сказала Раечка. – Ходят только на нас посмотреть! Будто мы макаки в зоопарке. А Дубинина еще и охранника отпустила! После нападения он вообще должен тут нести круглосуточное дежурство. Мне она нравится как хозяйка, но, Алечка, мы должны настоять на том, чтобы она взяла второго охранника. Анатолий родственник, теперь ему будут делаться постоянные поблажки. И не нужно напоминать
Алевтина обомлела. Раечка выдавала такие преступные идеи, что у нее захватывало дух. Она увлекается детективными романами? На работе читает только женские журналы. Странная все же Ступина. Но мысль о втором охраннике вполне нормальная. Действительно, родственные связи ни к чему хорошему не приведут. Весь день без поддержки секьюрити, со слабой надеждой на то, что у Раечки в очередной раз не задрожат коленки…
Впрочем, рабочий день прошел без особых происшествий. Если не считать происшествием звонок Дубининой с требованием провести полную ревизию товара к завтрашнему дню. Но девушки этому только обрадовались. Они закрыли магазин и принялись пересчитывать.
Освободились поздно вечером, зато с чувством выполненного долга.
– Алечка, – прошептала Ступина, когда Алевтина закрывала магазин, – мне страшно! Такая темень.
– Не бойся, – ободрила ее та, – я провожу.
Естественно, было бы гораздо надежнее, если бы их проводил мужчина. Но ни у одной ни у другой личная жизнь никак не складывалась. Мужчины появлялись на горизонте, как мутные миражи в пустыне, и так же быстро исчезали из вида.
Алевтина дошла с приятельницей до ее дома и с облегчением вздохнула, глядя, как та зашла в подъезд. В принципе чего им бояться? Они не сделали ничего такого, чтобы за ними охотились преступники.
Старинная икона… Вот зачем охотились грабители! Но Алевтина не видела в сейфе никакой иконы. Вполне возможно, что Леокадия положила ее позже. Правда, она никогда не была верующей, постов не соблюдала, церковные праздники не отмечала, бегала по разным знахарям и колдунам. Вот Алевтина не такая доверчивая! Она никогда не обратится к колдунам за помощью. Нужно позвать Василису!
– И не вздумай звать на помощь, – внезапно раздалось шипение рядом с ней.
Тут же Алевтине заломили руку и прижали к стене ее родного дома. Дома, к которому она подошла, не оглядываясь по сторонам. А там ее поджидал маньяк!
– Вы кто? – прошептала дрожавшими губами девушка, вглядываясь в лицо мужчины. – Сексуальный маньяк?!
– Размечталась, дура, – усмехнулся тот, – я твой убийца.
– Что? – обомлела Алевтина. Только этого ей не хватало! Встретить убийцу перед своим домом. Да еще какого-то странного убийцу, которого тянет разговаривать со своей жертвой.
Сразу видно, не профессионал. Впрочем, как раз ничего и не видно-то. Ах, снова этот чулок на голове! Вот почему он показался ей странным. Но надо попытаться заговорить ему зубы.
– Погода хорошая, – всхлипнула Алевтина.
– Сейчас тебе станет без разницы, какая погода, – пообещал убийца и приставил к груди девушки блеснувший в тусклом свете фонаря ножик. – Признавайся, что ты видела в сейфе Монти! Какой такой старинный кулон? И что в нем такого особенного?
– Не знаю, – прошептала Алевтина, у которой начинало сводить руку от неудобного положения. – Кулон как кулон. А про то, что он старинный, мне сказала Леокадия.
– Значит, ты ничего не знаешь? – Это он подумал про себя, но вслух.