Банда Воробьёвского верховья

Лекомцев Александр

Разумеется, парни и девушки, используя летние каникулы, решили покорить одну, пусть не из самых великих, но, всё же, солидную вершину под не очень поэтическим названием «Каналья». Это сравнительно высокая гора, с определённой степенью сложности восхождения… Где-то, около трёх тысяч метров над уровнем моря.

Гора Каналья для охотников и промысловиков не предоставляла никакого интереса и особо не снилась им по ночам. Растительности на вершине её почти не имелось, в основном, снег и лёд, и, разумеется, почти голые камни. «Почти» потому, что мхи и лишайники встречались.

Перед

новым подъёмом бульдозер выехал на небольшую ровную площадку. Из тележки выбрался мужчина в походном снаряжении, не вооруженный, он помог спуститься на землю девочке, лет пятнадцати-шестнадцати. Её голова была закрыта капюшоном. По изможденному лицу девушки, почти, подростка, трудно было узнать в нём Лену Балантьеву. Они направились в сторону от площадки. Их силуэты мгновенно потерялись в чаще тайги.

Посоветовавшись, студенты, мало обратившие внимания на только что покинувших их попутчиков, решили сделать привал. Бульдозерист заглушил двигатель своего гусеничного «коня». Парни и девушки расположились на поваленных стволах деревьев, кедров и гигантских сосен. Некоторые сразу же начали торопливо жевать походные бутерброды, запивая их чаем из термосов.

Угрюмый долговязый рыжебородый мужик вёл Лену вверх по горной тропе, в сторону от возвышенности Каналья. Он не собирался заниматься альпинизмом. К девочке бандит относился почти бережно и даже с сочувствием. Видя, что она часто устаёт с непривычки в дороге, бородач, по-возможности, старался чаще устраивать привалы.

Он прекрасно понимал, что даже взрослому человеку, не привыкшему к высоте и разряжённому воздуху, где ощущается недостаток кислорода, нелегко в горах, особенно, на первых порах.

Чтобы отрегулировать дыхание в высокогорных районах, человеку, точнее, его организму, требуется минимум троё суток. Некоторым для адаптации в таких условиях требуется гораздо больше времени.

– Дядя Анисим, – взмолилась Лена, – отпустите меня домой. Зачем я вам нужна?

– Отпустить? А что толку? Заблудишься или дикие звери сожрут, – угрюмо, но доброжелательно ответил бандит, пристраиваясь на пеньке, недалеко от девочки.– Да и можешь зря не уговаривать. Пустая затея. Да и я так тебе скажу. Ничего с тобой плохого не случится. Отведу тебя поначалу к Яге. Она здесь, на Воробьёвском верховье, самая главная.

– Вы шутите?

– Никогда не шуткую. Как есть, так и говорю. Не моё это дело, но сообщу: будешь ты жить за границей богато, справно и даже как принцесса.

– Я? За границей? – с грустью и удивлением произнесла Лена.– Но меня потеряют мама и папа. Зачем мне чужие страны? Я – коренная москвичка. Меня они совершенно не интересуют. Там всё не наше…

– Оно верно. Российскому человеку все они справедливо кажутся дикими… Но не век же тебе быть с матушкой и батяней, – глубокомысленно изрёк Анисим, затягиваясь импортной сигаретой. – Но больше я тебе ничего не скажу потому, что мало знаю. Пойдём далее, девка, однако. Засиделись. Будя…

До них доносилась песня студентов, устроивших себе привал у таёжного профиля. Слышался звон гитары и бодрые, даже весёлые голоса.

Они сейчас видели тайгу не такой, как Лена. Там романтика, а здесь – человеческая беда.

Бесспорно то, что у каждого человека своя тайга, и для всякого она, время от времени, изменяется – то интересная, то скучная; порой добрая, светлая, а иногда жестокая и беспощадная, тёмная, мрачная. А тому, кто что-то читал о ней или видел только в кино, лучше уж не испытывать судьбу. Ведь погулять можно и по московским бульварам с брикетом мороженого у руке.

Девочка угрюмо брела за Анисимом в опасную неизвестность. Она и не пыталась в тракторной (бульдозерной) тележке обратиться за помощью к студентам и к их взрослым руководителям. Бесполезное дело.

Бандит, хоть внешне и не похож был на злодея, заранее предупредил Лену, что если она «вякнет», то он прирежет её тут же, на месте, а сам успеет уйти в тайгу… И она не сомневалась в том, что Анисим не шутил.

Через некоторое время Анисим и Лена стали подниматься вверх по каменистой тропе, лежащей серпантином вокруг заросших кедрачом гор. Девочка плелась сзади, придумывая, чтобы такое предпринять для собственного спасения, но ничего путного, разумного и полезного не приходило на ум.

Угораздило же её поехать в «Тойоте» неизвестно куда… с «журналистами». Какими, всё же, подлыми и злыми бывают люди! Почему она должна ехать за границу? По чьей это воле?.. Не нужно ей ни каких самых богатых заморских стран, где не будет рядом с ней мамы, папы и… Гриши, конечно,

Балантьева считалась девочкой не из робкого десятка. Но тут немного растерялась… Да и не каждый бы взрослый человек смог бы сориентироваться в сложной экстремальной ситуации. Когда Лена была помладше, даже с мальчишками дралась, но тут… назревало совсем другое, что-то очень непонятное и опасное.

На какой-то момент впереди идущий бандит зазевался, и Лена шмыгнула сквозь еловый зарост в сторону – с тропы. Она спряталась тут же, на склоне, в скалистом углублении, под огромным, висящим над ней валуном.

Но Анисим был тёртым калачом и бросился на поиски беглянки. Понимая, что девочка не могла далеко уйти, он начал ходить кругами, то и дело пересекал тропу. Решение выбрал почти верное. Но круг его поисков, таким образом, становился всё больше и больше. В конце концов, бандит понял, что увеличивать район обследования не имеет смысла и что Лена затаилась где-то здесь, недалеко от него.

Хотя она и находилась в надежном, как ей казалось, укрытии, затаившись, как мышь, Анисим, всё же, отыскал её. Крепко схватив за руку Лену, выволок её из-под нависшего над ней камня. Таёжник, если его так можно было назвать, замахнулся в сердцах рукой на девочку, но вовремя одумался…

– Скажи спасибо, что тебя не велено лупцевать,– прохрипел он,– и всего такого прочего над тобой производить, а то уж уши я тебе оборвал бы… невеста.

– Я знаю, что дети не должны говорить взрослым гадости,– Балантьева держалась мужественно, – но вы, Анисим, негодяй! Вы мерзавец!