Бандероль
Шрифт:
– Откуда у них такая роскошь? Я думал что в странах третьего мира, вместо гипсовых бинтов используют доски и веревки.
Спросил Дэниел у Чанга.
– Сюда часто приезжали волонтеры из Европы и Америки, они привезли нам много этих гипсовых бинтов, наши дети словно макаки лазают по деревьям, и накладывание гипса это уже обычное дело.
Ответила Сейда на вопрос Дэниела.
Дэниел удивился тому что Сейда говорит на английском почти без акцента.
–
Ответил Дэниел на свой же вопрос.
Позже они вышли с Чангом из хижины и вдохнули свежий воздух Камбоджийской деревни.
– Да жизнь здесь и так не рай, так еще она и под прицелом.
Сказал Дэниел.
– Скоро весь остров будет освобожден от азиатских койотов, Пан Хи Мо мертв, да и на Сэмнанга Чума в скором времени найдется управа.
– Я даже и боюсь представить что там сейчас творится в лагере.
– Можешь не боятся теперь, они не ворвутся сюда, их главарь мертв теперь они никто после его смерти, я думаю что они как тараканы разбегутся в разные стороны. А если они решат продолжать свое дело без Пан Хи Мо, их быстро сожрут конкуренты. Эй, я забыл сказать тебе спасибо, ты ведь спас мне жизнь.
– Чанг, но ведь это ты научил меня пользоваться оружием.
– Да, но ты успел среагировать вовремя. Всего одна секунда и история могла бы развернуться совсем по-другому.
– Кстати хотел тебя спросить, ты женат?
– Думаю что после всего что я пережил, мне бы не помешало найти себе жену.
Ответил Чанг.
– Как тебе Айрин?
– Ты хочешь отдать за меня, свою сестру?
– А что в этом плохого, ей уже исполнилось восемнадцать. Я понимаю что она еще молода, но за свой юный возраст она уже многое повидала, и....
– Все дело не в этом, просто захочет ли Айрин?
– Когда мы будем далеко отсюда, я спрошу ее об этом.
Сказал Дэниел и похлопал по плечу Чанга.
7.
Сейда варила на улице суп для своих гостей. Мелко нарезая овощи, и пробуя бульон на наличие достатка специй. Было ранее утро и все еще спали, но Сейде совсем не хотелось тонуть в цепких объятиях снах.
– Доброе утро Сейда, ты так и не научилась спать.
Сказал подошедший к ней
– Жить постоянно в страхе, что сюда придут бандиты и вырежут всю деревню, нет я так и не научилась спать с тех самых пор как Пан Хи Мо взял тебя в рабы.
– Этого не случится, Пан Хи Мо мертв.
– Что? Он мертв? Но что теперь будет, наверняка вместо него придет другой, и жить нам станет еще хуже.
– Не знаю как там будет, но Сейда ты должна уехать отсюда, в Токио где сейчас живут мои дети, им нужно плечо родного человека.
– Но а как же ты? Ты ведь их отец!
– Сейда, я не все тебе рассказал.
На минуту Сейда отвлеклась от готовки и с недоумением уставилась на своего брата.
– Какую тайну ты скрываешь от меня Сунь? Какую?
– Помнишь я рассказывал тебе о том, что однажды я спас Пан Хи Мо от смерти, и он поощрил меня: Разрешил по выходным приезжать домой, поднял на ноги моих детей, даже давал денег на дальнейшее существование.
– Да.
– Когда я его спас, он сказал мне что он обязан мне по гроб жизни, и в награду он заставил меня вступить в свою банду, и я вступил.
– Но Сунь, ты мог бы отказаться.
Захлебываясь от первых слез нахлынувших на глаза, проговорила Сейда.
– Я бы с удовольствием, но эта скотина сыграла на том - что мои дети были больны, и умирали день за днем. Тут-то он мне и предложил эту сделку, я вступаю в банду, а он отправляет моих детей в лучшую клинику Токио. Обещая что с моими детьми будет все хорошо до их старости. Я знаю что мне нет прощения Сейда, но прости меня, прости если сможешь.
На глаза Суня навернулись слезы, Сейда распустила объятия и сказала.
– Иди ко мне Сунь.
Она обняла его и сказала.
– Ты всю жизнь был добрым и честным человеком, у тебя не было выбора, ты боялся за своих детей.
– Значит ты прощаешь меня Сейда?
– Да, ты не виноват что все так случилось.
– Я виноват лишь в том что спас Пан Хи Мо, когда тот купаясь в реке проколол себе ногу о разбитую бутылку, и запах его крови учуяли крокодилы.
– Ты действовал так, как тебе приказывало твое доброе сердце.
– Ты права, но быть добрым в жестоком мире, это самая страшная погибель.
Сказал Сунь прижимая к своей груди свою сестру.
– Но постой Сунь если ты отправляешь меня в Токио, то что ты задумал сам?
Недоуменно спросила Сейда.
– Я никогда в своей жизни не смогу смирится с тем, что я сделал, я пытал и убивал людей, среди которых были женщины и дети.