Бандитская Голгофа
Шрифт:
Дом у Макара был небольшой, старый, с темной от времени шиферной крышей, с потрескавшимися и плохо побеленными стенами. Во дворе беспорядок, Никита предполагал, что и в доме такое же запустение. Но нет, в комнатах на удивление было чисто и обстановка вполне себе. Оказывается, к Макару через день приходила его мать. Сегодня ее быть не должно, а до завтра еще дожить надо…
Лариса выпила горячего чаю, легла в постель и скоро заснула. Никита налегал на крепкий кофе, поэтому спал он вполглаза, прислушиваясь к тому, что творится за окном. Забор с фасадной стороны
Утром после завтрака Лариса с Макаром отправились в автосалон, а Никита продолжил наблюдение.
Лариса вернулась к полудню, а Макар отправился в автоинспекцию оформлять машину. Купили они новенькую «десятку», но и ее Лариса сочла недешевым приобретением, бизнес-вумен в ней еще крепко сидела, жаль было зря потраченных, как она считала, денег.
Макар вернулся счастливый, с техпаспортом в кармане и госномерами на машине. Мало того, он нашел человека, который к завтрашнему дню обещал организовать ему всю необходимую для слежки технику. Это стоило денег, но на такое дело Лариса не поскупилась.
Шло время, а рыба в расставленные сети не заплывала. А утром следующего дня Макар отправился за «жучком» и «маячком», через пару часов привез и то и другое плюс ноутбук со специальной программой для слежения за объектом. Но и в тот день противник не дал о себе знать.
За «Шкодой» пришли, когда Никита уже потерял всякую надежду. За ней даже перестали следить, поэтому никто и не заметил, как она вдруг исчезла. Впрочем, хватились машину быстро, она еще не успела выехать из города, когда к ней прицепился хвост…
Глава 12
Мускулистые руки, широкие плечи, мощный торс, длинные сильные ноги… Да, фигура у парня действительно великолепная, и на лицо он смазливый. Но Михаила коробило от мысли, что в этого красавчика надо было влюбиться.
А ведь он потому и навещал его часто, что должен неровно к нему дышать. Именно так должен думать Ковшов, который заведовал охраной всего и вся и Михаила держал под присмотром.
Ковшов мужик основательный и работать умеет. Поэтому Аркаша сбежать не мог при всем желании. Во-первых, и в подвал дверь крепкая, и в комнату, и маленькое окошко под потолком забрано решеткой. А на ноге у Аркаши стальной обруч, к которому намертво прикреплена такая же цепь. И с этой цепи ему не сорваться при всем желании.
А еще Аркаша сидит на игле и всегда под кайфом, которого ему скоро перестанет хватать. Он рыл яму Ларисе и сам же в нее угодил. Михаил об этом позаботился. Он сам лично делал инъекции, выдавая это за заботу о благополучии пленника. И не забывал повторять, что убивать Аркашу не собираются. Дескать, от него хотят получить клятвенное обещание, что никогда и никому он не расскажет о несостоявшейся сделке с акциями. И не важно, что Аркаша давал эту клятву по два раза на день, перед каждым уколом… Михаил обещал ему, что еще чуть-чуть, и его выпустят на свободу.
С его дружками так не церемонились. Одного Михаил застрелил своей же рукой. Порядком выпил, взял в руку пистолет, ворвался в камеру и с ходу выстрелил парню в голову. Там его наизнанку и вырвало. И в коридоре он блевал до кровавой желчи.
Лелика тоже должен был убить он. Сам ведь назвался груздем, ему и пушку в руки… Но пистолет вывалился у него из руки, когда он вошел в камеру. И ноги назад понесли. Так бы и убежал, если бы на Ковшова не напоролся. Семеныч только усмехнулся, глянув на него, подобрал пистолет и у него на глазах застрелил парня.
Но все это уже в прошлом, совесть уже успокоилась, и Михаил даже осуждал себя за проявленное малодушие.
Он глянул на часы. Наконец-то его время вышло, и пора уходить.
— Ну, давай, до завтра!
Аркаша невменяемо махнул рукой и что-то промычал под нос. Он уже бороздит просторы своих миров, и ему ни до кого нет дела.
Подвал в гостевом доме как будто был создан для того, чтобы содержать в нем пленников. Возможно, Фоган и строил его именно с такой целью. И не комнаты здесь, а камеры, которые создавали тягостное ощущение. На улице сейчас холодно и сыро, но лучше два часа провести там, чем один — здесь.
Но из подвала так просто выйти не удалось. На входе Михаил столкнулся с Ковшовым. Семеныч посмотрел на него с колючей ухмылкой и спросил:
— Ну что, раскрутил?
Примерно такого вопроса Михаил и ждал, но его возмущение было искренним.
— Не понял?
— Ну, пацан смазливый, вдруг он в твоем вкусе…
— Думай, что говоришь! — сквозь зубы процедил Годовиков.
Он, конечно же, знал, что Ковшов стучит на него или Гудвину, или даже напрямую Пережогову, поэтому и окружил Аркашу вниманием. Герман Данилович должен был поверить в его влечение к мужчинам. И, скорее всего, уже верит.
— А что здесь такого? Активный — это нормально, в зоне за это не опускали, — снова ухмыльнулся Ковшов.
Когда-то он служил в спецназе, воевал в первую чеченскую, потом попал в зону, которая не могла не наложить отпечаток на его характер, и уже оттуда попал в команду к Гудвину. Там у него много таких, у которых и боевой опыт, и тюремный.
— Здесь не зона.
— Зона не зона, а хозяин у нас один… Тебе же сказали, не тянуть с этим, — кивнул Ковшов на дверь камеры, за которой балдел Аркаша.
— Я знаю. — Годовиков на мгновение изобразил душевные страдания, которые испытывает женщина, навсегда расставаясь с возлюбленным.
— Или ты ждешь, когда я это сделаю?
— Я сам все…
— Хватит того, что я подчищаю за тобой.
Действительно, Михаил и пальцем не шевельнул, чтобы избавиться от трупа парня, которого он застрелил. И Лелика хоронили без него.
— Я же говорю, сам все сделаю.
— Передоз ему сделай. Давай прямо сейчас. Некогда мне с ним тут возиться, людей раз-два и обчелся.