Бандитская Голгофа
Шрифт:
И на личных банковских счетах у нее были деньги. Много денег. Там и та сумма, из-за которой она может погибнуть, и три миллиона с маленьким хвостиком своих собственных сбережений. Она ведь не исключала, что может остаться на бобах, поэтому и готовила себе соломку, выпиливала ее из тех капиталов, которые доверил ей Макс. С каждого проекта по нитке, вышло на хорошую рубашку… Но у нее нет карточек ни к одному счету, чтобы получить ключ к деньгам, надо обращаться в банк, а там ее могут ждать. В принципе, определенную сумму можно будет обналичить через филиал банка, но где гарантия, что кассир не оповестит ее преследователей?
А ведь Лариса могла связаться с ним через следователя, который вел ее дело. Никита проходил у него как свидетель, а значит, он должен был оставить номер своего телефона. Тот самый номер, который она благополучно потеряла в сутолоке лихих дней… Но следователь бы понял, зачем ей нужен этот номер, а он мог быть на прикорме у «Совгоснефти». Тогда Годовиков узнает, на кого Лариса решила сделать ставку. Ей действительно не к кому обратиться за помощью, кроме как к Никите. Это единственный в мире человек, который любит ее по-настоящему. Она предала его дважды — сначала сдала ментам, из-за чего он сел, а затем вышла замуж за Макса. И еще смог простить ей третье предательство. Он же догадывался, что это Лариса «заказала» их с Максом, когда они оба разом вышли на свободу. Макс должен был умереть, а Никита сесть за его убийство. Лариса все отрицала, но он, не исключая ее вину, все равно принял ее к себе обратно. Это были чудесные три дня, после чего Лариса вернулась к Максу. Там она и попала в переплет, из которого Никита ее вытащил. Он спас ее, но при этом она оказалась под следствием. Ларисе предъявили обвинение в покушении на убийство, и он поверил в ее вину. И не простил… А как еще объяснить его к ней невнимание? Полтора месяца она провела под следствием, но Никита ни разу не дал о себе знать.
Надо было признаться ему в том, что первое покушение на Макса устроила она, покаяться, залить его грудь своими слезами, тогда бы он точно ее простил. Но не сделала она этого, поэтому осталась одна. А он ей сейчас так нужен…
Может, еще не поздно пустить покаянную слезу? Может, Никита еще сможет ее простить? Лариса очень хотела надеяться на это. А найти его можно, для этого нужно сесть в поезд и отправиться в Нижний Новгород, где живут его родители. Домик у них там на берегу Волги, собираясь жениться, Никита возил ее к родителям на смотрины. Все у них было серьезно, а она так подло растоптала свое счастье…
Бум, бум, бум-бум… Удары у Аркаши мощные, четко поставленные, и смотрится он очень эффектно — мускулистый торс, спортивные шорты обтягивают соблазнительный зад. Только что-то нет желания заняться с ним сексом. Но и грушу насиловать Саша ему не даст. Он, конечно, вправе поддерживать свою физическую форму, но сейчас у него есть дела поважнее.
— Лариса где? — рассерженно спросила она.
Аркаша остановился, смахнул пот со лба.
— Так должна быть.
— Нет ее!
— Еще не вечер.
— А если она вообще не появится?
— Ну я же предлагал взять ее под наблюдение, — снимая перчатки, невесело произнес он.
— И что?
— Ты сказала, что
Лариса действительно должна была прийти сюда за своими вещами. Саша на ее месте так бы и поступила. А если так, то и Аркашу за ней посылать нечего. У него и без того дел немало — надо учить охранников, которых он нанял для дома, а еще к встрече с Ларисой готовиться. Делом надо заниматься, а он в спортзале грушу околачивает.
— Но ведь не пришла! Может, она вообще не придет! — разозлилась Саша.
— Успокойся, никуда она от нас не денется…
— А если денется? Если она поняла, что мы собираемся с ней сделать? Она должна была это понять! Я бы поняла! Ну, чего стоишь? Давай, собирайся, стерву эту поедешь искать!
— Да я-то поеду, — кивнул Аркаша. — Только как ты без меня здесь останешься? Вдруг она придет…
— Ничего, Вову на помощь позову. Он парень симпатичный. И Дима ему не друг…
— Так я пошел?
— Иди! И не просто иди!
Аркаша кивнул и направился в душ.
Нелегко было вытащить Ларису из тюрьмы, но Саша с этим справилась, и Аркаша очень ей помог. Почти две недели они вместе, а он ведет себя как запрограммированный баран. Вроде бы и нравится ему Саша, но приставать он к ней даже не пытается. И она старается не давать ему повода, хотя совсем не прочь поэкспериментировать с ним. Еще немного, и ее желание превратится в идею фикс, а он не хочет этого понимать. Такое ощущение, что Аркаша просто издевается над ней.
— Стой! — крикнула Саша.
Аркаша остановился, не оборачиваясь к ней.
— Грушу обними! Хочу посмотреть, мужик ты или не мужик… Никита эту грушу с одного рывка снимал.
Саша терпеть не могла Макса, когда жила с его отцом. Этот недоносок старался уколоть ее при каждом удобном случае, а она ничего не могла с ним поделать. Он пытался задирать и своего телохранителя, но тот с ним не церемонился. Однажды Никита сорвал с крюка грушу, и вместо нее подвесил самого Макса. Саша стала невольной свидетельницей этой экзекуции, какое же наслаждение она тогда получила… Никита был крутым мужиком, вот бы ей такого телохранителя на место Аркаши. С ним бы она не заигрывала, а просто зашла бы к нему в душ и стала под его струю.
— Чего ты это о нем вспомнила? — нахмурился Аркаша.
— А настоящий мужик был.
Нет, ей и без Никиты неплохо, но почему бы лишний раз не позлить Аркашу.
— Это который Макса должен был охранять? — усмехнулся он. — И где Макс?
— Ну, Лариса-то жива… — Саша сама пострадала от рук Никиты, когда он освобождал Ларису, но зла на него, как ни странно, не держала. — Вопрос только, где она… Ну, чего встал? Давай, давай!
Никита ей не нужен, а с Аркашей она бы закрутила. Только в душ к нему не пошла, хотя и могла это сделать.
Слез под дождем не видно. Особенно, если нет этих слез. Но вид у Ларисы был такой, как будто она плакала. Играть на публику она умела, но сейчас ей действительно хотелось плакать от обиды. Приехала к родителям Никиты, а в кармане ни гроша. И несостоявшаяся свекровь встретила ее неласково, как бы от ворот поворот не дала.
— Носило ее где-то, носило, нате вам, объявилась! Краса полей и огородов!
Антонина Васильевна смотрела на нее хмуро, из-под насупленных бровей, голос у нее звонкий, пронзительный, неприятный для слуха. И так она разошлась, что не обращала внимания на дождь.