Бандитская Лиговка
Шрифт:
Где ж ты его возьмешь, голубушка, новое здание? У администрации отнимешь? Офицеры, ошарашенные поначалу объявлением, недоверчиво заулыбались. Полина Антоновна продолжала:
– Закажите грузовики, подумайте что забрать из хлама, что оставить, что заказать нового. Заместителю по тылу завтра же представить мне план переезда.
Шкворень подошла вплотную к Списанинову.
– Не слышу ответа.
– Есть!
– безвольно ответил капитан, вдыхая запах духов начальницы и отводя глаза от прямого взгляда.
– Вот так.
Полина Антоновна подошла к окну.
– Хороший сквер, должно быть, будет на этом месте, - проговорила
В тишине раздались голоса из динамика микромагнитофона.
– Новенькая, что ли?
– Да не совсем и новенькая, но ещё ничего.
– Мы в смысле... Тебя насчет нас предупреждали?
– А то как же.
– Давай.
– Я вас что-то не различаю. Участковые? ОВО? ППСМ?
– Отдел охраны. Две водки и круассаны.
До сих пор шел разговор мужчины и женщины. Последнюю фразу, сказанную юношеским голосом, Полина Антоновна прокомментировала:
– Это мне настоящий продавец из угла подсказывает. Светловолосый такой юноша. Высокий. Губы припухлые, взгляд нежный-нежный. Бывший сотрудник НИИ, интеллигентный. Хотя я не о том. Звать его Толиком. Он все таксы знает. Кому сколько давать надо, чтобы не трогали. Юноша подсказал, я и выдала требуемое. Водку и круассаны. Дальше кто у нас был?
Начальница промотала чуток запись на ускорении.
– Вот. Кто бы вы думали? Кто к нам пришел?
Из динамика донесся нечеткий вопрос, что-то про бутылки.
– Двадцать четыре тысячи, - ответил женский голос какому-то мужчине.
– Чего?
– грубый голос усилился, - Ты меня не знаешь? Плохо видишь?
– Зачем схватил? А деньги?
– Мы с Расулом сами разберемся.
– Давай двадцать четыре тысячи!
– Дать? На!
Раздался звук разбитой бутылки. Следом - второй.
– Сама заплатишь. Я же их не взял, правильно? Вот валяется, водочка, вот пивко разинское, бери обратно. А я в другом ларе отоварюсь.
– Кто это, Толян?
Вопрос был задан, очевидно, продавцу Толику.
– Участковая твоя. Надо было дать.
– Я ему дам!
Что-то лязгнуло, видимо, защелка двери. Полина Антоновна выключила свой "перлкордер".
– Дальше - хуже, - продолжала рассказ Полина Шкворень, - Я побежала в РУВД, обратилась к дежурному, сообщила о попытке грабежа. Меня не узнали. Хоть бы один гад вскочил перед заявительницей с улицы! Вопросы ленивые стали задавать, письменное заявление запросили. Уйдет же грабитель! Еле согласился один, пошел вразвалочку. Участковый наш как ни в чем ни бывало, где-то затарившись водярой, направлялся в дежурку, то есть нам навстречу. Показала я на разбитые бутылки, показала на хулигана, а сержант, как я теперь знаю, Печонкин только улыбался в ответ. Хорошо, говорит, женщина, разберемся, идите себе в свою будку. Но я в роль вошла. Как же так, меня на тысячи опустили и сейчас спустят нарушение на тормозах? Дальше вы знаете. Меня саму выставили хулиганкой, задержали на срок дольше положенного, испытала домогательства, нанюхалась вони, наслушалась брани. Теперь я посмотрю как вы будете выкручиваться. Сделать все как положено, провести дознание, опросить всех участников происшествия. Вы у меня покрутитесь! Пошли все вон!
Офицеры встали и как оплеванные
– Я попросил бы вас не кричать на личный состав и не оскорблять нас.
Начальник ОУР Олег Шайтанов высказал то, что давно хотел влепить этой лошади в юбке, да ещё и скандальной.
– Наконец, хоть один мужик нашелся.
Полина Шкворень всплеснула руками.
– Все свободны, а вы останьтесь.
Шайтанов не из пугливых. Он решительно сел на свое место, не отрывая взгляда от начальницы. Она тоже смотрела на него, упершись попой в край стола. Заинтригованные офицеры один за другим молча покидали кабинет, то и дело оборачиваясь к остающейся парочке. Начальник криминальной милиции Решоткин, в подчинении которого был Шайтанов, прямо таки выстрелил глазами в смельчака. Куда ты, мол, с плетью на обух? И его, Решоткина, рикошетом ударит. Куда смотрит, как воспитывает подчиненных? Едва дверь закрылась, Шкворень порывисто присела прямо на стол.
– Подойдите.
Шайтанов встал, как положено при обращении старшего по должности, но с места не сошел.
– Подойдите, не съем, - поманила пальцем Полина.
Черт, не знаешь что от такой ожидать. Бывавший во всяких переделках, резаный, стреляный и битый Олег робко направился к начальнице, небольшими шагами пересекая обширный кабинет.
Полина разглядывала мужчину. Крупный, немного нескладный, мослатый какой-то. Нос кривой, наверно перебитый. Бреется небрежно. На шее волоски недельного роста. Ишь, набычился. Обиделся, в драку лезет. Куда ему до приемов Полины Шкворень!
– Ближе, ближе.
Женщина закинула ногу за ногу. Форменная юбка поднялась ровно на грань приличия. Одной рукой Полина медленно расстегивала китель.
– Чего дрейфишь? Как зовут? Олег Степанович?
– Стефанович.
– Я вас всех изучила, миленьких. По личным делам. По кое-каким другим документам. Охоч ты до баб, ох охоч! Только времени на них не хватает. Перепихнешься с какой-нибудь в кабинете наскоро и ладно.
Шайтанов любил откровенных женщин. Ему действительно было не до вздохов и ухаживаний. Поэтому подозреваемые, свидетельницы, потерпевшие, посетительницы начинавшие кокетничать и водить за нос при прямых его предложениях выводили Олега Стефановича из себя: "Не крутись ты, как жучка на булавке. Или гасим свет или иди в коридор подумай. Некогда мне сусальничать".
Шайтанов и не скрывал от друзей свои грешки. Но кто успел нашептать подполковничихе?
– Я и не дрейфую. То есть, дрейф... Не боюсь.
Олегу стоило труда подбочениться, создать на лице непринужденную приятную улыбку. Она заигрывает или ловит на крючок? Начнешь лапать, а она пристрелит на месте, скажет, что защищалась. Пистолет у неё подмышкой. Оружие носит, понтится. Так женщина перед ним или начальница? Все при ней. Видная, ничего не скажешь. Шайтанов терялся.
– Ближе.
Куда уж ближе.
– Последняя была блондинка. Гражданка Фуфанова, потерпевшая, изнасилованная. Пришла с заявлением. Ты её прямо на столе распял.
Точно, было вчера. Шайтанов застыл, чувствуя как рука начальницы скользнула ему за шею и стала поглаживать сзади волосенки.
– Кстати, "после того как" не надо говорить женщине "Вставай и скорее одевайся". Потерпи ещё минут пять, не торопи. Она, женщина, дольше тормозит возбуждение, чем кобель. На сегодня хватит, иди, милый. Жаль, но через пять минут у меня встреча. Некогда больше мне тебя воспитывать.