Бандитские игры

Стрельцов Иван Захарович

Но выход не закрыли, видимо, милицейское начальство было уверено, что этой дорогой мы не воспользуемся из-за ее непроходимости, и поставили в лесной глуши заслон на всякий случай. Жаль, что поставили, а то бы…

— Почему автоматчики не стреляли? — спросил Андрей, выезжая из леса снова на трассу.

— Потому, что это были солдаты срочной службы, — ответил я, поднимая стекло, все-таки не май месяц.

— Ну и что? — недоумевал Акулов.

— Если бы нас расстреляли военные, то, кроме местной прокуратуры, это дело расследовала бы еще и военная прокуратура и дознаватели из особого отдела. А зная нрав «волкодавов», можно предположить, что они это дело раскрутили бы или передали ФСБ, что тоже можно приравнять

к провалу местной милиции. А это им не подходит, поэтому солдат используют для усиления милицейских кадров.

— Все ты знаешь, — фыркнул Андрей, понимая, что я прав.

— Служба у меня была такая.

— А я думал, все уже, — хрипло проговорил Картунов, вид у него был сейчас бледный. Не привык дядька к таким поворотам.

— Ничего, прорвемся, — утешил я его как смог.

— Куда теперь будем прорываться? — спросил Андрюха.

— Остается попытать счастья на юге, — сказал я, пряча в кобуру оружие. — Жми на Курган.

Заслон на границе с Курганской областью для нас уже не был неожиданностью. Пожалуй, мы скорее удивились бы, если б спокойно проехали в соседнюю область. Но, не доезжая трех километров до указателя раздела областей, мы увидели канареечного цвета «Ладу» с синей полоской на двери и мигалкой на крыше. Возле машины стояли трое милиционеров, двое в бронежилетах с короткими автоматами, третий поверх бронежилета надел белый светоотражающий жилет гаишника, он поигрывал полосатым жезлом. Немного позади «Лады» у дороги стояли два БТР-70. Выкрашенные в ядовито-зеленый цвет угловатые корпуса и колеса с белыми обводами — характерный признак того, что технику взяли из НЗ. Возле броневиков находилось десятка два солдат в длинных шинелях, касках, увешанных подсумками для магазинов, с автоматами в руках и вещмешками за спиной.

«Шевроле» остановился в полукилометре от заслона. Акулов, увидев броневики, присвистнул.

Просигналив клаксоном, он стал медленно разворачиваться. Один из БТРов окутался сизым дымом и, сорвавшись с места, помчался за нами вдогонку, вызов был принят.

Андрюха «торопился медленно», поэтому угловатая остромордая бронемашина, похожая на гигантского насекомого, быстро нас настигла и, натужно ревя своими двумя двигателями, готовилась к решающему броску на убегающую жертву. Несмотря на внушительные габариты нашего «Шевроле Блейзер», у него не было ни одного шанса выдержать удар многотонного чудовища. Но для того, чтобы таранить необходимо сблизиться. БТР ревел, как страшное животное, хищно вращая ребристыми колесами, но преодолеть расстояние в несколько метров никак не мог, Андрюха держал его хоть и на коротком, но все же поводке.

Наблюдая в зеркало заднего вида за этим монстром, я особым неудовольствием заметил, как на продолговатой спине броневика задвигался горб — небольшая конусной формы башня с ребристым стволом крупнокалиберного пулемета. Вращаясь из стороны в сторону, башня нервно дергала пулеметом, как будто пальцем грозила, дескать, не шали!

Прожив насыщенную событиями жизнь, я считал, что меня мало что может вывести из равновесия. Но раструб КПВТ, которому достаточно одной очереди, чтобы превратить нашу машину в груду дырявых полыхающих обломков, заставил меня нервничать. Наш клиент Вадим Григорьевич лежал на заднем сиденье и, кажется, плакал. Один Андрей был невозмутим.

— Слушай, они по нам не шарахнут из крупняка? — спросил я у Акулова.

— Ты же сам сказал, они из другого ведомства. И стрелять не будут, — ответил Андрюха, ни на секунду не отрываясь от трассы и зеркала заднего вида.

— Хрен его знает, что у них в голове, — буркнул я. А тем временем гонка шла едва ли не на запредельных скоростях (по крайней мере для БТРа).

Андрей подпускал его впритык — тогда скошенная морда стального уродца нависала над крышей нашей машины, и казалось, еще мгновение, и нас придавит к земле

эта восьми колесная «сороконожка». Но именно в это мгновение «Шевроле» отрывался и уходил вперед, еще больше подзадоривая механика-водителя броневика. Ситуация сейчас была такая: военный водитель (подозреваю, это был офицер или на худой конец прапорщик) вообразил, что может наказать выскочку из зажравшихся «новых русских». Даже не догадываясь, что связался с призером гонок на выживание.

Андрюха уже завелся по-настоящему, он дразнил броневик, то отрываясь вперед, то уходя влево, то вправо, заставляя боевую машину метаться по дороге из стороны в сторону. Но при этом не давая размазать себя по асфальту или вышвырнуть ударом корпуса на обочину.

Дорога шла под уклон, и крутым поворотом Андрюха повел «Блейзер» по самому краю трассы, аккуратно вписываясь в поворот, снизил скорость. Водила БТРа, увлекшись погоней, налетел на нас как коршун, готовясь прижать нас левым бортом и вытеснить за край дороги в глубокий кювет.

Я видел, как тень бронированной громады снова нависла над нами, и даже зажмурился, успев подумать про нашего водителя: «Ну все, доигралась жопа». Но в последнюю дол: секунды Андрей надавил на педаль газа и вырвался вперед. Водитель БТРа не успел среагировать, и туша броневика выскочила по инерции на край дороги. Под многотонной махиной земля с асфальтом осыпалась в кювет, увлекая за собой боевую машину.

Мы, словно в замедленной съемке, видели, как заваливается БТР: сперва он повалился набок, затем, подвластный законам инерции, перевернулся на крышу, медленно вращая большими рифлеными колесами. Теперь он еще больше был похож на гигантского насекомого.

Меня вдруг прорвало.

— На кой хрен ты с ним устроил эти догонялки? — взревел я.

— Ну, как тебе сказать, старина, — улыбнулся мой партнер, он погонял по крови адреналин и теперь пребывал в великолепном расположении духа. — Ты, Глеб, сам меня навел на эту мысль, когда сказал, что огонь им открывать запрещено. А я решил отбить у них охоту вообще гоняться за нами. Как ты думаешь, что скажет командир полка про покореженный БТР, взятый, кстати, из НЗ? А скажет он примерно такое: «Мать вашу, гонщики „серебряной мечты“, я вас поставил для усиления заслона или чтобы вы гонялись за залетными бандюгами? Теперь баста, без моей команды не то что двигаться, пернуть не смейте». И мы, по крайней мере, можем быть уверены, что военные не будут участвовать в прочесывании. Если такое вдруг состоится.

— Возможно, ты и прав, — успокоившись, сказал я, потом посмотрел на часы: — Время спать, а мы не ели. Давай, Андрюха, поищем местечко потише, чтобы подкрепить свои силы.

Благодаря серо-стальной расцветке машину не пришлось загонять далеко в лес. Заехав метров на пятьдесят в небольшой лесок, Акулов остановился. Достав из нагрудного кармана куртки пачку сигарет, открыл ее, зубами достал одну из них и устало произнес:

— Тайм-аут. Можно подышать свежим воздухом, оправиться.

Последнее касалось нашего пассажира, он что-то подозрительно неподвижно лежал на заднем сиденье. Минут пять Андрюха сидел с закрытыми глазами, посасывая так и не зажженную сигарету, затем рывком открыл дверь и выпрыгнул наружу.

— Глеб, — сказал он мне, — там сзади лежит сумка с провизией. Приготовь поесть, а я пока машину подзаправлю.

— Будет сделано, — ответил я, оборачиваясь назад.

Картунов уже пришел в себя и тоже выбрался наружу.

Ноги его еще слабо держали, и вице-мэр передвигался, как пьяный. Естественно, это тебе не выезд на охоту в сопровождении двух десятков егерей. Даже противоборство с милицией заключалось в безвылазном сидении у себя в особняке. А тут стрельба, гонки с препятствиями. Не всякий такое выдержит, хорошо, что у Вадима Григорьевича крепкий желудок. Для полного счастья нам не хватает только «медвежьей болезни».