Бандитский Екатеринбург
Шрифт:
— Дорогая, жареный КУЙ, это название национального колумбийского блюда. Здесь так называют жареное мясо гвинейской свинки, — пояснил вполголоса «Бледный», склонив голову к уху Тани.
— Нет, это не жареный КУЙ, — успокоил гостью, хозяин дома. — Это зажаренный на углях поросёнок фаршированный рисом, горохом и специями. И называется этот кулинарный шедевр «ЛЕЧОНА». Вы будете хрюкать от удовольствия, когда попробуете это блюдо. Но если даме противопоказана жирная пища, то на столе есть менее калорийный, тушеный с кокосовым орехом кролик «КОНЕХО-АСАДО-КОН-КОКО». Или вот, попробуйте экзотическое блюдо «ОРМУГАС-КУЛОНАС». Это жареные гигантские муравьи.
— А можно,
— Хорошо. Я попрошу кухарку принести для вас более привычную еду, — успокоил Таню хозяин дома и, подозвав к себе женщину в белоснежном фартуке, негромко произнёс: — Принесите для сеньоры «ПАПАС», «УЭВОС-ПЕРИКОС» и «ЭМПАНАДАС-ПАЙСАС». Для её спутника — «АГУАРДИЕНТЕ». А на десерт принесите нам «ПЛАТАНО».
— Надеюсь, вы имели в виду не суп из лягушек с дождевыми червями вместо вермишели? — со слабой надеждой в голосе спросила Таня и исподлобья посмотрела на вальяжно развалившегося в кресле хозяина дома.
— Я попросил принести то, что в России едят с утра — до вечера, если верить рассказам моего младшего брата. «ПАПАС» — это жареный картофель, «УЭВОС-ПЕРИКОС» — это яичница с луком и помидорами, «ЭМПАНАДАС-ПАЙСАС» — это блинчики с мясом, «АГУАРДИЕНТЕ» — это хлебный крепкий напиток похожий на водку, а «ПЛАТАНО» — это жареные бананы с сахаром, — спокойно объяснил хозяин и жестом руки предложил присесть за стол.
— Вот это другое дело, — радостно потирая ладошки, обрадовалась Таня, усаживаясь в удобное кресло возле стола.
— А что это за булькающие фонтанчики, расположенные в углах стола? — поинтересовался «Бледный» с любопытством разглядывая один из них, расположенный к нему ближе остальных.
— Это горячие десертные фонтаны: кофейный; чайный; шоколадный и сырный. В Колумбии выращивается столько чая и кофе, что можно было бы запустить не только фонтанчики по всей стране, но и чайно-кофейную гидроэлектростанцию! — засмеялся хозяин дома, после чего, развернувшись от стола в пол-оборота и махнув рукой в сторону углового кожаного дивана, добавил: — Это ещё, фигня! Вон у меня в мягкой зоне отдыха супер-кальян «Медуза-Горгона» стоит, в виде головы мифического существа с вьющимися вместо волос трубками в виде курительных змей. Особенность этого кальяна заключается в том, что чем активней раскуривать кальян, тем ярче начинают светиться глаза «Медузы Горгоны». А чем ярче светятся её глаза, тем сильнее становятся её гипнотические чары. В итоге, кто не знает меры — просто «каменеет» от её взгляда.
— А корова, которая стоит рядом с диваном, тоже окаменевшая? — заразившись хорошим настроением от хозяина, хихикнув, спросила Таня.
— Нет, она остекленевшая. Это молочный холодильник, сделанный в виде коровы. В ней хранится молоко разной жирности. Если вы захотите добавить в кофе молоко, подойдёте к корове и «подоите» её прямо в свою кружку. Видите, у неё торчат из вымени пять сосков? Дёрните за первый — потекут десятипроцентные сливки. Дёрните за второй — трёхпроцентное молоко. За третий — двухпроцентное. За четвёртый — однопроцентное. А дёрнете за пятый — польётся обезжиренное, — пояснил хозяин, почти перестав смеяться и, развернувшись обратно к столу, выкрикнул в сторону кухни: — Кончита, ну что там, не готово ещё?
Через минуту в гостиную вошла женщина в белом фартуке, неся на разносе дымящиеся паром горячие блюда.
— Ну, наконец-то! — выкрикнул хозяин дома и, разлив по рюмкам запотевший «АГУАРДИЕНТЕ», поднял свою рюмку вверх. — Давайте выпьем за знакомство!
Таня и «Бледный» последовали примеру хозяина
— Вот мы выпили за знакомство, а сами до сих пор не знаем имени нашего гостеприимного друга. К сожалению, «Маугли» никогда не называл имени своего брата. Впрочем, как и своего. Мы, конечно, понимаем, что вы занимаетесь не совсем законными делами… Поэтому, если это тайна или вы не хотите говорить своё настоящие имя, мы не настаиваем. Мы можем вас называть так, как вы сами того захотите. Просто, нам ведь надо как-то к вам обращаться? — логично объяснил причину своего любопытства «Бледный» и подмигнул хозяину дома.
Просканировав подозрительным взглядом гостей в течение нескольких секунд, и не обнаружив в этих подвыпивших добрых глазах и тени разведывательного любопытства, присущего спецагентам, хозяин дома, выплеснув в себя очередную рюмку с агуардиенте, начал аккуратно, взвешивая каждое слово, знакомить гостей со своей биографией:
— Мои родители назвали меня ГАБРИЭЛЕМ в честь именитого колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса. Но вместо писательского таланта во мне обнаружили глистов и хроническую безграмотность. К книгам меня не тянуло, и открывал я их исключительно в туалете. Зато я обожал бегать по улице, дёргать девчонок за косички и кошек за хвосты. Но больше всего, я любил играть засохшими какашками в футбол и курить с парнями за гаражами. Однажды, пацан из соседнего дома в шутку назвал меня «Габи»… Я был жутко взбешён от того, что ко мне обратились как к девчонке, и я разбил обидчику нос. С тех пор меня в округе стали называть «Пабло», именем известного колумбийского бандита ПАБЛО ЭСКОБАРА. А позже, когда я подрос и стал «ворочать» уже серьёзными деньгами, меня стали называть просто «БАБЛО».
А вот моего младшего брата родители назвали Хуан, в честь национального колумбийского кофейного символа ХУАНА ВАЛЬДЕСА, надеясь, что священное имя принесёт ему кофейное счастье и он прославит нашу кофейную династию. Из-за слабости своего характера и полного телосложения местные ребята дали ему прозвище «хУня». Естественно с таким прозвищем жить в Колумбии было тяжело, вот он и уехал поступать в международный институт в белокаменную Москву, чтобы начать новую жизнь, с новым именем.
Имя он решил выбрать, как и город, на букву «М». И так как животных он любил больше чем людей, а себя считал редким экземпляром, он взял себе самое редкое человеческое имя в мире — «МАУГЛИ», чтобы подобно герою из произведения своего любимого писателя Киплинга, жить в каменных городских джунглях среди добрых и милых друзей. А вот каким ветром его занесло в тайгу Уральских гор, в Екатеринбург, в эту евро-азиатскую географическую «промежность», я и ума не приложу, — задумчиво произнёс «Бабло».
— Вот здесь он прав. В каменных городских джунглях действительно полно «животных». Да и «зверей» достаточно. Только они не добрые. И не друзья. А насчёт нашей «промежности» я с вами не соглашусь. Хоть наш город и находится на границе между Европой и Азией, и мы критично называем его «жопой мира», но это наша «жопа». Любимая и родная. А то, что вам наплёл «Маугли» о нашем городе, может и не соответствовать действительности. Ведь, как известно — «Что русскому хорошо, то иностранцу СМЕРТЬ», — с ухмылкой заметил «Бледный» и, со сказочной интонацией в голосе, тоже погрузился в воспоминания: