Бандитский причал
Шрифт:
Почувствовала, как его сильные руки притягивают за талию, как гладят спину и плечи, как от этого растекается по телу горячий огонь. Вдохнула его запах — такой родной, такой желанный, и повисла у него на шее, продолжая плакать.
— Это война, Даша. Криминальные войны безжалостны к людям.
— Те мужчины — они подорвались в машине… сгорели заживо…
— Наемники, собиравшиеся расстрелять нас с тобой, знали, на что идут. Они не последние, Даша. На нас объявлена охота, и мы будем защищаться. У города останется только один хозяин.
— Я не хочу, чтобы кто-то умирал
— Где ребенок?
— В Париже. В приюте святителя Мартина…
— Черт… Мне следовало догадаться. Это мальчик? Или девочка?
— Мальчик… Даниэль…
И снова принялась давиться всхлипываниями, не имея сил остановить истерику.
— У нас есть сын, и он растет в приюте в чужой стране?
— Да… — отчаянно закивала Дарья. — Это был единственный способ сохранить ему жизнь.
— Но как твои родственники до сих пор об этом не догадались?
— Я рожала по поддельным документам в больнице для бедных.
— Его записали на другое имя?
— Конечно. Как бы не хотелось мне прижимать его к сердцу каждый вечер, а безопасность намного важнее материнского инстинкта.
Он привлек ее к себе. Сжал в объятиях порывисто, резко.
Черт, они оба просчитались. Он со своими глупыми обидами, она со своей ненужной гордостью. А где-то там, в другой стране остался маленький мальчик, который в любой момент может стать желанной наживкой для врагов.
— Михаил Глебович! — раздался голос экономки снизу. — Ужин готов, спускайтесь. Камин в столовой затопили, там будет тепло.
— Мы придумаем, как забрать ребенка домой. А сейчас пойдем вниз. Тебе надо согреться и поесть. Выпьешь глинтвейна, станет легче, — сверля ее взглядом, проговорил Михаил.
Не принимая отказа, подхватил ее на руки, крепко прижал к груди и понес вниз по старинным ступеням.
Какая насмешка судьбы! Он думал — если она вернется в его жизнь, все будет хорошо. Но и здесь просчитался. Отныне все усложнилось. Ни он, ни она не имеют права на смерть. Они обязаны выжить ради ребенка.
Отпустив гостью у стола, Михаил принялся разливать горячий глинтвейн в стеклянные кружки.
— У нас в семье никогда не бросали детей, — покачал головой он. — Всех, даже приемных воспитывали, как своих. Семья всегда была на первом месте.
Горько вздохнул. Протянул Даше ароматный напиток и сел рядом за большой дубовый стол.
Она с наслаждением втянула в себя терпкий аромат корицы и гвоздики и пригубила глинтвейн. В голове шумело. Не было сил даже на разговоры.
— Поешь, — недовольный тем, что она не притронулась к еде, приказал Воронов. — Ты ведь с утра от всех бегаешь, вряд ли у тебя было время перекусить.
— Откуда ты знаешь, что с утра?
— Ты подстрелила машину на трассе. А в ней ехали мои люди. Они хотели отвезти тебя ко мне.
— Я же никого не убила? — испугалась Дарья. — Я не знала, кто они. Там, на дороге для меня все были врагами.
— Успокойся, ты никого не убила. И давай, ешь, а то остынет.
Они принялись
Уютно потрескивал огонь в камине. Горячий глинтвейн расслаблял, навевая грусть.
— Теперь мне некуда идти. Если стервятники мачехи обнаружат мое местонахождение, меня снова вернут в ее особняк, — протягивая ладони к огню, задумчиво произнесла Даша. — Знаешь, все эти дни после нашей встречи в Москве мне казалось, если я доберусь до твоего дома у причала, вместе мы сможем придумать, как забрать Даниэля из приюта.
Михаил посмотрел на нее. Осторожно коснулся пальцами ее волос.
— Неужели ты думаешь, что я позволю кому-то забрать тебя отсюда? Особенно теперь, когда выяснилось, что у нас есть сын?
Накрыл ее руку своей ладонью. Даша неосознанно придвинулась ближе. Прильнула к его груди и закрыла глаза.
— Кажется, я сейчас засну…
— Я отведу тебя в спальню. Выспишься, а потом будем вести серьезные разговоры.
— Вот так просто?
Михаил усмехнулся.
— Добро пожаловать домой.
Дарья вымученно улыбнулась.
— Спасибо.
Глава 23. Нина, тот же вечер
Служебная машина подвезла Нину к клубу на пять минут раньше назначенного времени, и теперь она угрюмо посматривала на яркие огни перед входом, мечтая лишь об одном — поскорее вырваться из навязанного дядей плена охранников и вздохнуть свободной грудью.
Наконец подъехал пикап, который принадлежал маме Тани.
Нина без предупреждения дернула ручку дверцы и выпрыгнула на мокрый от дождя асфальт. Поправив короткую кожаную курточку, застучала каблучками сапожек навстречу подруге.
— Сюрприз! — вывалившись из пикапа, громко крикнула Таня и повисла на шее у Нины.
Нина ошеломленно уставилась на Татьяну. Ту было не узнать. Вечно собранные в хвост русые волосы внезапно превратились в белоснежное каре.
— Мама выбила мне место у Карена Фишера!
— Как круто!
— Да, да! Это надо отметить! Идем скорее в клуб, закажем по коктейлю!
Таня радовалась, как ребенок, и Нина уверенно последовала за подругой.
Музыка в клубе оглушала. Яркие пятна света мелькали на стенах и на танцполе. В этот вечер желающих выпить и потанцевать было слишком много.
Нина в новеньких облегающих бедра джинсах и майке со сверкающей надписью «Красотка» на английском языке чувствовала себя непривычно веселой.
Танцевать в сапожках на высокой шпильке было не очень удобно, но после двух порций сладковатого коктейля Нина расслабилась. Увы, ей было не сравниться в привлекательности с лучшей подругой. Татьяна выглядела намного круче. Ее мама смогла выбить запись на прием к стилисту в лучшем салоне красоты, и Таня превратилась в ослепительную блондинку. Удлиненное каре, облегающее черное платье мини и высокие ботфорты добавили яркости, и теперь Нина чувствовала себя серой мышью на фоне подруги.