Бандитский причал
Шрифт:
— Ты куда собралась? — сверкнули яростью карие глаза Михаила. — Разве сегодня утром я не ясно сказал, чтобы ты сидела дома?!
Глава 37. Нина
— Там, на празднике «Хелен» произошел взрыв! Погибла мама моей подруги. Я должна ехать. Таню нельзя оставлять одну.
— Ты никуда не поедешь! Снимай пальто и отправляйся обратно в свою комнату!
— Ты не можешь мне запретить поддержать подругу!
— Еще как могу! В городе небезопасно! Ты можешь стать
— У моей подруги погибла мама! Я знаю, что это такое, когда умирают родители! А если твои психопаты захотят с нами расправиться, они придут сюда!
— Ты не выйдешь из дома! Я запрещаю! Охрана тебя не выпустит, Нина! Если будет надо, я запру тебя в твоей комнате и привяжу к кровати!
— Попробуй только!.. Взрыв на празднике — это не шутки. Это горе!
— Для кого? Для Ховански?! У них нет чувств! Запомни!
Нина, внезапно побледнев, отступила вглубь холла.
— Боже… нет… это же ты!.. ты и твои солдафоны все подстроили…Недаром они здесь топтались все утро! Мама моей подруги погибла из-за ваших разборок!.. Боже мой… Знаешь, когда ты вернулся из тюрьмы, я плакала от счастья. Но сейчас я начинаю тебя ненавидеть! Ты ничем не лучше тех, кто убил моих родителей! Тем, кто сеет смерть, нет оправдания!
Прикрыв рот рукой, она всхлипнула и бросилась бежать обратно в дом.
Хлопнула дверью своей комнаты и заперлась на замок.
— Что же это за упрямство такое?! — взревел Михаил.
— Не знаю, что с нашей Ниной творится. После возвращения из Москвы, как с цепи сорвалась, — покачала головой выглянувшая из столовой Лилия Сергеевна. Щеки от выпитого ею шампанского пылали в тон платью.
— Вы не волнуйтесь, Михаил Глебович. Отправляйтесь к жене, она там, в спальне совсем замерзла без ваших объятий. Негоже, чтобы жена скучала в первую брачную ночь. Я поговорю с Ниной сама. Только торт уберу в холодильник и сразу проведу воспитательную беседу.
Экономка убрала стол и отправилась за Ниной. Постучала в дверь, но девушка опирать замок отказалась наотрез.
— Я не хочу ни с кем говорить, Лилия Сергеевна.
— Нина, ну к чему ты заперлась?
— Я с убийцами под одной крышей жить не стану!
— Да как у тебя язык поворачивается такое говорить?!
— Я больше не хочу в этом участвовать! Хватит и того, что мои родители погибли три года назад! За что сегодня погибла мама Тани?! Все враги моего дяди остались целы, а вот маму подруги больше не вернуть!
— Нина… открой, пожалуйста. Это была случайность. Маму Тани сбила машина.
— Клянусь, я уеду! Меня никто не найдет! Никогда!
Всплеснув руками, экономка оставила девушку и вернулась в столовую.
— Беда с Ниной… — пробормотала она.
…Это было чудовищно. Осознание, что дядя причастен к смерти мамы Тани, разрывало Нину изнутри. Слезы катились по щекам ручьями, и их было не остановить.
«Теперь мы ничем не лучше тех, кто расстрелял моих маму и папу! Как я смогу смотреть в глаза подруге? Как можно жить дальше, зная, что ни в чем не повинная женщина погибла из-за облавы, которую решил ради развлечения устроить дядя со
Она больше не хочет оставаться в этом доме. Ни минуты, ни секунды.
«Ключи от маминой квартиры в ящике комода у Лилии Сергеевны в спальне. Я дождусь, пока все заснут и сбегу через черный ход».
Быстро скинула в найденную в шкафу сумку самые нужные вещи и прислушалась.
В столовой погасили яркий свет. Стихли шаги пожилой экономки.
«Она выпила шампанского, а значит, быстро заснет».
Посидев в комнате еще полчаса, Нина осторожно открыла дверь.
Тихо прокралась через полумрак холла к спальне Лилии Сергеевны.
Напевая себе под нос какую-то свадебную песню, экономка принимала ванну за плотно прикрытой дверью. Пустая бутылка шампанского и бокал стояли на комоде.
Нина подошла к комоду. Осторожно выдвинула верхний ящик. Там хранилось белье. Второй ящик был забит старыми тетрадями и фотоальбомами. Ей повезло только на третий раз — в красивой резной ключнице лежали ключи от маминой квартиры.
Нисколько не смутившись, Нина вытащила ключи из ключницы. Положила их в карман шерстяного кардигана и быстро вышла из спальни.
Щелкнул сообщением телефон. Нина со страхом вжалась в стену в полумраке холла. Что, если это Таня? Ведь Нина не посмеет даже писать подруге после всего, что случилось этим вечером.
Набралась мужества и открыла сообщение. Сердце кольнуло болью — сообщение пришло от Олега Дучидзе.
Глава 38. Филипп
«Дорогая Нина! Прости, что так поздно увидел твое сообщение. Слишком много работы навалилось в последнее время. Как ты поживаешь? Надеюсь, с возвращением дяди твоя жизнь наладилась?»
На глаза отчего-то навернулись слезы. Дрожащими руками девушка набрала ответ.
«Здравствуйте. Нет, ничего не наладилось. У нас началась настоящая война. Каждый день может стать последним. Все время стреляют. Мне уже кажется, что я живу не в обычном городе, а в какой-то приграничной зоне».
Она увидела, что он прочел сообщение. Но с ответом медлил.
Внутри что-то оборвалось. Не нужна ему их наивная переписка. А то, что стреляют — ну, и черт с ним. Там, в Москве, все по-другому. Красивая столица, роскошная жизнь. А то, что здесь, на отшибе, снова началось кровавое противостояние — Олегу ни к чему. Их-то и Вороновых осталось всего двое — дядя, да она, Нина. Рано или поздно и их уничтожат.
Щелкнуло в телефоне новое сообщение.
«Никуда не выходи. Есть билет на самолет, на раннее утро. Завтра я прилечу к вам».
Глаза застилали слезы. Сердце колотилось, как бешеное, где-то в горле. Олег, правда, прилетит? Вот так, просто? Он не отвечал, потому что все это время искал свободный билет до их города?
«Будьте осторожны, у нас очень опасно. Я буду вас ждать».
Прижала телефон к груди и по щекам покатились слезы. Неужели она завтра увидит Олега?
Услышала шум снаружи. Охранник с кем-то разговаривал. Кто-то прибыл в гости? На часах почти десять ночи. Кому понадобилось приехать в гости так поздно?