Бандиты эпохи «демократии»
Шрифт:
Сперва разработчик операций — «мозг», — контактировал с информаторами, затем организовывал длительную разведку, просчитывал различные варианты отхода, а лишь затем собирал свою команду.
Как и почти всегда, само задержание разбойников хлопот милиции не доставило: сопротивляются бандиты в редчайших случаях, когда под хмельком или наркотик придает удали, обычно свое здоровье, а тем более жизнь, берегут. Храбры они, когда их много, они при оружии, тогда да — врываются к мирным людям и наслаждаются их беззащитностью. Тогда они входят в кураж, бьют, насилуют. Но атаковать опера?! Зная, что, даже если прорвешься, уйдешь на время, все равно отыщут и, будем откровенны, жизнь превратится в ад? Жить-то
— Вот дорога была очень скользкая, — пожаловался Фадеев, — еле доехали, ведь не только в Татарбунарах нужно было побывать, но и в Килие. Я так устал, что на обратном пути чуть за рулем не заснул. И еще была одна проблема — у главаря группировки двор охранял здоровенный «кавказец», храбрости этой породе не занимать, мы не знали, что с ним делать. Стрелять? Жалко, собака то тут ни при чем, к тому же терялся фактор внезапности, весьма необходимый при первом допросе. Пришла информация, что 28 января к нему приедут приятели из другой группировки, в таких случаях собаку на время закрывали, чтобы не порвала гостей. Потому и мы в гости «напросились» именно в этот день. Знаете, мы только вошли, я главарю успел два вопроса задать, как он сломался. Ухватился за голову, говорит: «Все, хана. Опять передо мной параша, вьттттка, часовой».
Помните песенку бедных разбойничков из мультфильма «Бременские музыканты»: «Пусть нет и ни кола, и ни двора…» — в отличие от мультяшных, герои этого повествования вовсе не бедствовали, а имели весьма солидное движимое и недвижимое имущество.
Весьма интересная деталь: один из подозреваемых еще в 1998 году совершил разбойное нападение в составе другой группы, был задержан и находился на «подписке о невыезде» до последнего заседания суда, состоявшегося в декабре 2003 года. Если уж выезжал, то редко — поразбойничает чуток — и сразу домой. Наказали его «изрядно»: семь лет условно, да еще с отсрочкой исполнения приговора, когда самое минимальное наказание по статье 187, часть — 4 (Разбой) — восемь лет лишения свободы. Такой приговор, да еще и рецидивисту, стоит солидных денег. Куда ж ему деваться было: сидеть-то не хочется, вот он и разбойничал. Теперь, если опять «по подписке» отпустят, ему вдвойне «пахать» придется.
— А я его еще раз задержу, потом еще раз, до Верховного суда дойду, но прижму до конца, — зло сказал Фадеев. — Если не опускать руки, можно воздействовать и на поведение судей: три раза выпустят, на четвертый не посмеют. Работа мне вряд ли надоест, вы не представляете, какое удовлетворение дает сыщику «момент истины», когда преступник начинает давать показания. Азарт, эйфория, живешь по-настоящему! Знаете, в эти моменты все время кажется: человек все же поймет, что преступление себя не оправдывает.
Глава CXLVII
Жизнь ценой в «тойоту»
Фамилии и имена действующих лиц изменены: пока они не подлежат разглашению. Естественно, кроме имени и фамилии начальника городского уголовного розыска.
Молодая красивая женщина то нервно расхаживала по влажному тротуару, то останавливалась возле аптеки, смотрела на свое отражение в витринном стекле, на сменщицу, на посетителей. Ей казалось, что все усмехаются, глядя на ее бесцельное блуждание. Ходила она уже с полчаса, устала — это после полного рабочего дня на ногах, — озябла, но войти в теплое помещение аптеки — это же заговорить со сменщицей — ей было стыдно. Та так ей позавидовала: «Тебе хорошо, тебя, как леди, муж домой повезет, а мне на двух маршрутках…»
…Серый микроавтобус «тойота» подъезжал к железнодорожному вокзалу. Водитель посмотрел на часы — половина восьмого. «За Ленкой рановато, клиента путного бы найти, на десятку…» И как по заказу — трое молодых парней: «Командир, на Котовского. Заболотного, угол Днепропетровской. Двадцатка». Водитель замялся, дорога дальняя, как ни гони, а минимум минут сорок. В лучшем случае, Ленка ругаться будет. Но
Периодически она доставала мобильный и набирала его номер, но — только длинные гудки, потом вообще отключился. «Значит опять! — поняла она, — Снова с какой-то шлюшкой! А как обещал, какие клятвы давал: «Ленка, это первый и последний раз! Да и ничего ведь не было, честное слово! Ну посидели в баре, поцеловались пару раз, бес попутал». Какой подлец! Что ему надо, чем я плоха, ведь года нет, как мы обвенчались…» Набрала номер матери. Внезапно стало так жалко себя, что, когда раздался знакомый низкий голос, она разразилась рыданиями, долго не могла объяснить, что случилось, попросилась назад, в родную квартиру, где провела детство, где ее поймут.
…«Командир, налево, еще налево, — указывал дорогу сидящий рядом, — ну вот, мы уже и приехали. Тормози». Он еще успел посмотреть на часы, подумать: «А быстро до…» Горло захватила удавка.
Начальник городского угрозыска Александр Карачебан:
— Я так думаю — это не первое их преступление, есть информация, что они и до этого совершали грабежи, дерзкие очень, настоящие молодые волки. Убийство они заранее обговорили, решили, что, захватив хорошую машину, а затем продав ее на запчасти, быстро разбогатеют. Удавку приготовили, распределили: кто где сидеть будет, кто давить, кто придерживать. Не Владимир, жертвою стал бы кто-то другой.
В начале ноября в дежурную часть Хмельницкого (бывшего Ильичевского) райотдела пришли мать и старший брат Владимира Ж. и сообщили о его исчезновении. Вообще, когда пропадает совершеннолетний, розыск начинают через трое суток: мало ли, может, загулял, тем более Владимир человек еще молодой. Но выяснилось, что вместе с «потеряшкой», неизвестно куда исчез и микроавтобус, принадлежащий государственному морскому агентству Инфлот, на котором он работал. Начали искать, посылать запросы, первоначально сильной активности не проявляли, зачастую бывает, что «пропажа» сама появляется либо на рабочем месте, либо дома, с повинной головушкой. Но время шло, а ни человека, ни машины. Никакие запросы результатов не принесли, и потому дело об исчезновении Владимира передали в городской угрозыск.
Александр Карачебан:
— Мы снова и снова посылали запросы, причем как по всей Украине, так и в соседние республики: Молдову, Приднестровье, Белоруссию, Россию. Сначала очень надеялись, что микроавтобус задержан ГАИ и находится на какой-либо штрафплощадке, не исключали и возможность аварии. Но эта версия не подтвердилась. Пограничники сообщали, что микроавтобус не только с таким госномером, но даже такого типа не пересекал границы Украины. Попросили помощи у СБУ в надежде, что помогут установить место нахождения Владимира в случае, если заработает его мобильный, но звонков не было. Стало ясно — с Владимиром произошло несчастье. Дали сообщение в СМИ, поместили фото. Безрезультатно. Осталась одна надежда — на помощь информаторов. Но пока и они ничего толкового не сообщали. Только одна зацепочка была, совсем слабенькая, что промелькнула группа молодых парней, вроде б интересовавшихся — как можно быстро и выгодно продать угнанную машину. Но кто эти парни?
Вообще, вся оперативная работа милиции, полиции, вероятно, и центурионов Древнего Рима держится на работе с информаторами. Оперативник просто обязан привлекать и привлекать себе в помощь людей из различных слоев общества, причем, не скупясь, делиться полученными сведениями с коллегами, и не только в том городе, где работает, а практически по всей стране, а во многих случаях даже за ее пределами, участвовать в плетении и расширении информационной сети. О том, что «язык мой — враг мой» латиняне верно придумали, редкий преступник может все время хранить молчание, все равно хоть кому: приятелю, любовнице, случайному знакомому в баре… где-то что-то, да проскользнет и почти всегда дойдет до ушей оперуполномоченного. Полиция царской России расходовала большие средства на информаторов. К сожалению Украинская милиция таких денег не имеет.