Бандиты эпохи «демократии»
Шрифт:
Однако тут же в суд пришел и сам Пименов, чтобы сообщить о своей болезни.
Но к этому моменту суд уже удалился в совещательную комнату (то есть из судейского кабинета были удалены посторонние).
И вот что определил высокий суд в составе судей Журика (председательствующий), Герасименко, Могильного: объявить в розыск Пименова, а при его задержании меру пресечения — подписку о невыезде — отменить и назначить другую — взять под стражу и содержать в сизо.
Чем же руководствовался Суворовский райсуд, избирая для Пименова самую суровую меру пресечения? А тем, что дело длительное
Откуда это известно? «От верблюда» — говорят в таких случаях невоспитанные дети. Но детей в зал судебных заседаний не пускают (и правильно делают: надо беречь их нравственность от вредных влияний), там всем заправляют юридически подкованные взрослые, которых государство (еще бесплатно) учило судить по-честному.
Никакими данными о том, что Пименов срывал заседания Южненского суда, Суворовский суд не располагал, в уголовном деле об этом не было ни одного документального подтверждения. Да и помилуйте, какое дело Суворовскому суду до Южненского? Если бы южненский судья считал необходимым (при наличии оснований) изменить Пименову меру пресечения, он бы сделал это сам.
Но есть еще неявка Пименова на первое заседание Суворовского суда? Есть. Однако суд не имел права объявлять Пименова в розыск и изменять ему меру пресечения. Это противоречит Уголовно-процессуальному кодексу Украины, которым обязаны руководствоваться судья Журик и его коллеги. В соответствии с УПК суд обязан был выяснить причину неявки подсудимого, однако не захотел этого делать.
Какой театр абсурда сравнится с тем, что произошло дальше?! Но вернемся на несколько минут назад. Рассказывает подсудимый Пименов:
— В десять минут одиннадцатого я был в здании Суворовского суда у кабинета председателя суда Журика. «Занят, вас пригласят», — сказали мне. Я сел в коридоре.
Через некоторое время выходит улыбающийся представитель потерпевшего и сообщает мне, что меня объявили в розыск и изменили меру пресечения на содержание под стражей.
Я вошел в приемную. Там стоял Журик. Увидев меня, он вошел в кабинет и запер дверь на ключ. Секретарь сказала: «Не будешь опаздывать». Мне стало плохо, мне накапали корвалол.
В этот момент для поддержания обвинения примчалась представитель Суворовской прокуратуры, начала извиняться перед секретарем за опоздание. Журик ее тоже не пустил.
Уверен, что вы подумали: судья не стал выслушивать Пименова, вызвал конвой и арестовал подсудимого? Насчет «выслушивать» — правильно. А вот по поводу ареста — вы ошиблись. Брать под стражу Пименова он не стал! Арестовать человека, пять минут назад объявленного в розыск, судья не решился. Это могло привлечь к заведомо незаконному судейскому решению излишнее внимание. А так — все чисто!..
Проболев три недели, Пименов пришел к участковым и отдал себя в руки правосудия.
Суворовский суд, незаконно арестовавший Пименова через двадцать семь месяцев после ДТП, не смог довести дело до конца: по указанию областного суда дело рассмотрел Центральный райсуд. По части 2 статьи 215 Уголовного кодекса (нарушения правил безопасности движения и эксплуатации
— Для того чтобы оставить моего сына в заключении как можно дольше — и без приговора, и потом по приговору — задействовано много высокопоставленных людей, — убеждена Людмила Григорьевна Пименова. — Их постоянно вводят в заблуждение. Потерпевшая сторона хочет передать дело в другую область, так как якобы не доверяет всем одесским судьям из-за того, что ими руководит председатель облсуда Луняченко. Вопрос о подсудности нашего дела даже поднимался на сессии Верховной Рады Украины.
— Вы хотите сказать, что вопрос подсудности рассматривался Верховным судом?
— Нет, я не ошиблась — Верховной Радой.
А Конституционный суд, помнится, расценил вмешательство народных депутатов в судопроизводство по конкретным делам как недопустимое…
В определении коллегии областного суда, направленном в Верховную Раду, говорится о том давлении, которое оказывалось на суд из стен парламента в связи с делом Пименова. И что жалобы, которыми забрасывают всех потерпевшие и их представитель, безосновательны: чисты одесские судьи и руководство облсуда. Но чтобы убедить верховную власть в своей способности и дальше вершить правосудие, коллегия облсуда в том же частном определении приводит пример собственной справедливости: мы, мол, отменили за мягкостью двухлетний приговор Пименову, стало быть, ругают нас напрасно.
Пименова принесли в жертву! Вот такую комбинацию провели наши судейские Каспаровы, чтобы ничто не нарушало их благополучия. Опасно, очень опасно, когда у тех, кто ведает на службе человеческими судьбами, — будь то в школе, больнице, прокуратуре или в суде — вполне естественное профессиональное привыкание к человеческой беде, без которого просто не выдержать, сменяются безразличием и душевной глухотой. Тут уж никакой высокий профессионализм (а остается ли он в таком случае?) не поможет. И тогда им будет до лампочки и беда Пименовых, и горе семьи К. Главное, чтобы костюмчик сидел. А то, что какой-то Пименов уже год понапрасну сидит, — не страшно. Ему ведь можно и задним числом отсиженное приговором утвердить.
Глава XXXVI
Приговоренные пьяной болтовней
В тот злополучный вечер во дворе частного дома 75-летней жительницы Измаила Маргариты Ивановны почему-то гуляли куры, хотя аккуратная старушка всегда запирала их в курятнике. Соседи обратили внимание на эту странность и позвали хозяйку. Однако на крики ни она, ни ее 43-летний сын Анатолий не откликнулись.
После нескольких бесплодных попыток соседи вошли в дом — и застали жуткое зрелище. Маргарита Ивановна, одетая в ночную рубашку, лежала мертвая в луже крови. На теле — многочисленные колото-резаные ранения. Во дворе во времянке находился труп сына, также изрезанный. К тому же у него была проломлена голова. В комнатах переворот, все вещи были вывалены на пол. По всей видимости, злоумышленники искали деньги и ценности.