Бангкок - темная зона
Шрифт:
— Последняя запись.
Все происходило в той же комнате, но атмосфера была совершенно иной. Мужчина был явно восточным человеком, но это все, что мы знали о нем в течение первых семи минут просмотра. Дамронг прекрасно подладилась под безжалостного азиата и переносила его жестокий натиск, отвечая беспомощными криками и стонами. А когда он становился слишком агрессивным, сильно кусала за руку. Что это: предупредительный выстрел или приглашение продолжать воинственный секс? С этим клиентом ей оказалось не так легко справиться — ему были
— Что такое? — заинтересовалась агент ФБР.
— Мне нужно это сохранить.
Кимберли пожала плечами и несколькими нажатиями на клавиши сохранила кадр.
— Кто-нибудь мне объяснит, что особенного в этом типе? То есть я вижу, что он азиат с большой примесью китайской крови. И мужик что надо.
— Это кхун Танакан, — прошептала Чанья, не забыв, несмотря на свое презрение к этому человеку, употребить, в соответствии с феодальными правилами, уважительное «кхун».
— Кто такой?
— Большой человек в банковском деле, — поперхнувшись, объяснил я. — Выше некуда. Из избранных, с самого верха пирамиды. Он и его приятели контролируют всю экономику страны. Ни одна крупная сделка не проходит мимо его рук.
В этот пугающий момент мы с Чаньей перешли на тайский.
Чанья.Что ты собираешься делать? Это может плохо для тебя кончиться.
Я.Знаю.
Чанья.Может, сообщить полковнику Викорну?
Я (подавленно).Как ты считаешь, насколько это безопасно? Что, по-твоему, он захочет сделать?
Чанья.Я беременна, Сончай. Не хочу растить ребенка одна.
Я (вытирая ладонью лоб).Предприму самое безопасное.
Чанья.Начни с того, что унеси отсюда этот компьютер. Я боюсь. В самом деле боюсь.
Я.Хорошо.
Я поспешно отключил компьютер из сети и под внимательным взглядом агента ФБР убрал ноутбук в чемоданчик.
— Вау! — прокомментировала американка, когда я упрятал компьютер и в пять минут собрался уходить из дома. — Когда вы пугаетесь, трусите не на шутку. Может, просветишь меня, в чем дело?
— В такси, — бросил я.
Мы вышли на улицу и остановили машину, а Чанья осталась дома.
— Подброшу тебя до «Гранд Британии», — сказал я Кимберли.
— А ты куда с этой штукой?
— В участок, — буркнул я с заднего сиденья такси. — Дамронг вела съемку с целью шантажа. Другого объяснения нет.
— Согласна. И что из того?
— Если она надавила на Танакана, тот принял
— Но ты полицейский. Разве это не имеет у вас значения?
Я насмешливо улыбнулся.
— Как же.
— И что дальше?
— Дальше… Чанья права: надо обо всем рассказать Викорну. Таким образом, я по крайней мере заполучу его на свою сторону.
— Но почему это решение далось тебе с таким трудом?
Я повернулся к Кимберли.
— Как думаешь, что полковник захочет сделать с записью?
К тому времени, когда мы подъехали к отелю, она, похоже, решила эту культуроведческую головоломку. Выйдя из такси, задержалась у открытой дверцы, затем наклонилась ко мне.
— Как все странно. Тебе не кажется?
— Что?
— Два-три несложных шага привели тебя к этой точке. Ты сделал лишь то, что лежало на поверхности.
— «Пробил» Дамронг по базе данных, и это привело меня к Бейкеру.
— В результате чего получил самую опасную для своей карьеры информацию. Странно. Не могу ничего сказать о Бангкоке, но в Штатах сыск никогда не бывает настолько простым.
По дороге в участок, придерживая лежащий рядом на сиденье ноутбук, я задумался над ее словами. Простым? Я достал из кармана телефон и позвонил на мобильный Викорну. Он забавлялся в одном из клубов неподалеку от участка. Когда я завуалированными фразами объяснил, что везу, он сказал, что оденется и через тридцать минут встретится со мной.
В участке я настолько беспокоился за компьютер, что ни на секунду не выпускал его из рук. Когда-то мне пришлось прочитать о курьере, который вез из Лондона в Гонконг две бутылки «Мутона Ротшильда» урожая 1945 года и для безопасности приковал чемоданчик наручником к запястью. По ценности хранившаяся в компьютере видеозапись не уступала тому вину. Я прождал час, прежде чем полковник явился к себе в кабинет и вызвал меня.
Мы сидели перед ноутбуком и раз за разом просматривали «выступление» Дамронг с кхуном Танаканом. Была уже полночь, когда Викорн повернулся ко мне, и я «прочитал» его мысли по лицу. Он хмурился, но на губах время от времени мелькала улыбка. Однако я знал его достаточно давно. Мне только стоило посмотреть в его искрящиеся глаза, чтобы понять, насколько ему весело. Он заговорил нежно, как любовник. В его тоне слышались признательность и ласка.
— Сончай, мне может потребоваться свидетель.
— Да?
— Достаточно сообразительный, чтобы понять, в чем дело, и в то же время настолько благоразумный, чтобы сознавать: любое проявление нескромности может стать роковым.
— Я не могу уследить за вашей мыслью, полковник, — признался я.
— Ты же знаешь нашу страну, Сончай, ти-соонг, ти там. — Он ссылался на тайскую феодальную систему, которую называли минимаксной, или, если угодно, системой высших и низших точек. — Если займусь этим в одиночку, он найдет способ меня одернуть.