Бангкок - темная зона
Шрифт:
— Только если не засну, Сончай.
— Именно это и предполагается. Если нет, значит, массажистка плохо знает свое дело.
Я с облегчением вошел с запруженной народом улицы в охлаждаемое кондиционером помещение. Девушка в приемной спросила, какой мы хотим массаж: традиционный тайский или масляный. Я, не посоветовавшись с Кимберли, заказал традиционный тайский по два часа на каждого. Два часа абсолютной пустоты в голове — хорошее приобретение за три сотни бат.
Не меньше тридцати девушек читали журналы или негромко сплетничали. Это навело американку на мысль…
—
Обычный ход рассуждения фарангов.
— На втором этаже они занимаются только массажем. А на третьем выполняют все пожелания клиента.
— Разве мораль зависит от высоты? Или я чего-то не понимаю?
— На втором этаже практикуют традиционный тайский массаж, на третьем — масляный. Трудно представить, чтобы молодая женщина растерла всего мужчину маслом, а тот после этого не возбудился. А мы, тайцы, народ сочувственный.
— И как дорого оценивается ваше сочувствие?
— В тройную цену по сравнению с обычным массажем, но разница за счет чаевых. Девушки дарят любовь на третьем этаже, а мы идем на второй.
— Ясно, — буркнула американка.
Но прежде чем подняться по лестнице в рай, нам пришлось вымыть ноги. Кимберли стало не по себе, когда девушка усадила ее перед чашей с подогретой розовой водой и попросила снять обувь. Никого не надо допрашивать, арестовывать, не в кого стрелять, и агент ФБР, не находя применения своим талантам, нахмурилась. Ей показалось, что мыть ноги подобным образом — проявление антиамериканизма вроде крикета и коммунизма. Но через пять минут ее лицо просветлело, и она повернулась ко мне.
— Удивительно, как такая простая вещь поднимает настроение. — Ее глаза сияли.
Я сказал девушкам, что мы ляжем на соседних матрасах. Весь второй этаж представлял собой сплошную вереницу матрасов, разделенных тонкими занавесками. И пока нам делали массаж, мы могли разговаривать, не повышая голос. Мы переоделись в хлопчатобумажные штаны и рубашки. Я услышал, как, распластавшись на матрасе, довольно хмыкнула Кимберли. Моя девушка начала массаж со ступней, разминая узлы мышц и нервов, таинственным образом соединяющихся со всем телом.
Внезапно послышался возглас американки.
— Вау, как будто что-то выстрелило. Это называется рефлексология, да? Ведь есть теория, что каждый орган имеет связь с пяткой?
— И каждое чувство возникает из какого-нибудь органа…
Я вдруг сообразил, что мои слова перекликаются с тем, что сказал брат Дамронг. И представил, как он оставался в келье наедине с трупом. Сам я на такое не способен, но понимаю, в чем смысл: разложение тела было одновременно освобождением духа. Радикальная методика, ничего подобного духовенство Таиланда в наши дни не одобряет — не желает быть в ответе, если что-то пойдет не так. Зато в Камбодже подобных сомнений не испытывают. Интересно, насколько далеко зашел брат Титанака?
— Да, я знаю такую теорию. Любовь — это не что иное, как химическая реакция.
— Не только любовь. То, что слепой называет жизнью, для зрячего виртуальная реальность.
За занавеской вновь послышалось ворчание.
— Ну это мне трудно ухватить. Запомни, я до последнего
— Конечно.
— Человек в маске, монстр с черным чулком на лице… Нам известно, кто он такой. Его зовут Станислав Ковловский, сокращенно — Стэн. Оба родителя из второго поколения иммигрантов-поляков. — Кимберли внезапно застонала. — Не знаю, какому это соответствует органу, но перед моими глазами только что пронеслась живая картина из детства. Где я побывала?
— Следовательно, убийца в наших руках?
— Пока нет. Но мы знаем номер его карточки социального страхования, у нас имеются отпечатки его пальцев, все. Оборудование изометрического слежения в аэропорту работает отлично. Мне всего-то и пришлось попросить технарей вычленить на DVD кадр с радужной оболочкой его глаз. Это заняло у них не больше пяти минут.
— Как они отнеслись к тому, что увидели?
Американка помолчала, прежде чем ответить.
— Также, как я. Если не хуже. Мужчине тяжело смотреть, как творят такое с красивой молодой женщиной. Когда я сказала, что это не извращенная фантазия и она умерла на самом деле, люди не могли поверить. Закаленные агенты не сдержали слез. Удивительно.
— Значит, вы идете по следу?
— А как же. Все стоят на ушах. Международные преступления на сексуальной почве — актуальная тема. Не пройдет и нескольких дней, как мы его возьмем, если только у него нет хороших связей в другой стране, в чем я сильно сомневаюсь. Он свалился сюда из Канзаса, но сам до мозга костей калифорнийский мальчик.
— Досье на него есть?
— Никакого. Зато хорошо известна репутация. В Управлении полиции Лос-Анджелеса его знают как порнозвезду. В десятках низкобюджетных фильмов на вторых ролях появляется его член.
— Он гетеросексуал?
— Да.
— Садистские наклонности?
— Никаких. Обычный самец. Услужливый, улыбчивый, до блеска натертый маслом и неотразимый. Но тут же отступает на второй план, как только камера поворачивается к женскому телу. Мне показали несколько его номеров без маски. Симпатичный жеребец, волевой подбородок, улыбка с рекламы зубной пасты. Если не знать, подумаешь: совершенно безобидный тип из тех, кто постоянно ошивается на пляже, культурист из престижного университета, твердо усвоивший, что швыряться песком в лицо другому человеку не круто и очень плебейски.
Массажистки принялись за дело серьезнее, и мы на время прервали диалог. Большинство из них — девушки из Исаана. Крепкие от природы, еще до того как изучили технику массажа, они напоминали миниатюрные смуглые танки. И пока мне вминали локоть в самую печень, я размышлял над следующим вопросом.
— Следовательно, он сделал это из-за денег?
— Из-за чего же еще? Порнозвезды-мужчины вянут так же быстро, как их коллеги женщины. Ему сорок три года, без гроша, практически банкрот. Когда такое происходит, можно не сомневаться: кредиторы-акулы уже нарезают где-то под водой круги, оставляя жертве все меньше пространства для маневра. Мы поддерживаем связь с Управлением полиции Лос-Анджелеса. Ох! Разве полезно для здоровья вдавливать локоть в самое нутро?