Банкир

Корнейчук Александр Евдокимович

Тайга. Сказала.

Роман. Так зачем же ты меня просила молчать? Хочешь воспользоваться тем, что случилось в эти дни? Дочь я тебе не отдам. Адрес!

Тайга. Я его дам тебе через несколько дней. Пусть Чайка отдохнет у меня. Она больна, и только мать…

Роман. Марина, адрес! Сейчас же!

Тайга. И больше ничего? На… (Пишет, дает ему адрес.) Не беспокойся, я ей не сказала, кто я. Не сказала… Ступай, Роман… При первой встрече несколько теплых твоих слов — и я подумала… Чудные мы, женщины! Самую большую обиду готовы простить за одно только теплое слово… Иди, Роман…

Роман. Марина!..

Тайга. Ты все сказал… Ступай. Сейчас же уходи…

Роман.

Нет… Не все… Почему ты бросила тогда ребенка, меня? Разве я не любил тебя?

Тайга. Я думала, что за шестнадцать лет ты сам понял…

Роман(резко). Не увиливай! Отвечай!

Звонок телефона.

Тайга(берет трубку). Алло… Да… Плащи?.. Сейчас же позвоните на фабрику. (Положила трубку.)

Входят Тарас Капуста и Таня.

Таня(у дверей). Ну идите, не бойтесь.

Тарас. Неудобно…

Тайга. Вы ко мне?

Таня. К вам. Здравствуйте. Привет, Роман Степанович. Тарас Евдокимович… помните?

Тайга. Помню. Вы астроном?

Тарас. Ассистент астронома…

Таня. Насилу затащила к вам. Дело очень серьезное. Вы понимаете, профессор совсем заболел. (Тарасу.) Садитесь! (К Тайге.) Магазин закрывают. Солнечное затмение вот-вот будет. (Роману.) Лекцию отложить невозможно. Это же всем ясно, а он не понимает.

Тайга. Простите, но я тоже ничего не понимаю.

Таня. И вы тоже?.. Что ж тут непонятного?.. Профессор заболел, черный костюм не подходит, затмение вот-вот, целый день денег доставали, а у вас в универмаге бюрократы.

Тайга. Не понимаю вас.

Тарас. Простите. Позвольте, я скажу. Профессор мой должен был сегодня читать лекцию о предстоящем затмении.

Таня. Вы понимаете? Затмение!

Тарас. Профессор заболел, и сегодня придется читать мне. Вот и все.

Таня. Как все? Сегодня театр будет полон народу, а он хотел идти в этих разорванных штанах… Ну, я вмешалась. Подобрала у вас этот костюм, черный. Нужны небольшие переделки, а ваши мастера не хотят их сегодня сделать.

Тарас. Вы простите…

Тайга. Все будет сделано. (Пишет записку и отдает ее Тане.) Передайте, пожалуйста, мастеру.

Тарас. Благодарю.

Таня. Приходите сегодня на доклад. Будет очень интересно.

Идут.

Всего доброго! (Тарасу.) На планеты смотрите, а людей стесняетесь! Там тоже люди живут…

Ушли.

Тайга. Ты помнишь Тамару Ивановну, мою приятельницу, молодую, веселую женщину? Помнишь?..

Роман. Это та, которая неизвестно почему покончила с собой?..

Тайга. Она… Так слушай же. Второго декабря она пришла ко мне поздно вечером. Ты, как всегда, был на работе. Пришла, заговорила о каких-то мелочах, а потом стала смеяться. Сначала тихо, затем все громче, громче, пока не брызнули слезы… и стихла. Помню, она обняла меня. Я и сейчас слышу ее слова… Простые слова: «Марина, одиночество разъело меня». — «А муж?» — спросила я. «Муж… Его дела за три года возвели между нами стену… такую высокую, что он меня давно не видит… Один инженер, с которым я работаю, стал провожать меня домой… Все Блока читал… Так нежно подошел, что я и сейчас не могу понять, как впервые —

будто во сне — пошла к нему… Месяц длился чудесный сон… А вчера он разбудил меня: когда я сказала, что оставляю мужа и ухожу к нему навсегда, с его лица пропала нежность, и вместо красивых слов я услыхала невнятный лепет… Марина, передо мной стояло ужасное ничтожество. Я закричала, как безумная… Побежала домой, влетела в комнату… Мужа не было. В ту минуту я хотела все рассказать ему, но не смогла… Его не было». (Пауза.) Это было второго декабря. А четвертого ее похоронили.

Роман. Четвертого ты оставила меня.

Тайга. Четвертого я вернулась с похорон поздно вечером, перечитала свои записки и через час, первым поездом, уехала… Последний год я вела дневник. Слушай, как проходили наши дни. Январь. Пятое число. Двенадцать ночи. «Сегодня опять устал — столько работы. Чаю не хочу. Иду спать». Все. Шестое число. Утро. «У тебя плохой вид. Обратись к доктору. Ну, я тороплюсь…» Все. Седьмое число. Вечер. Одиннадцать часов. «Провел сегодня большое дело и очень устал». Восьмое число. Утро. «Собери чемодан. Сейчас уезжаю в командировку». Пятнадцатое число. Два часа дня. Телефон: «Я приехал. С вокзала еду прямо в учреждение. Буду очень поздно». И все. Февраль. Первое число. Десять часов вечера. Телефон: «Не жди. Ложись спать: у меня заседание». Второе число. Утро. «Ты побледнела. Обратись к врачу. Ну, я спешу». И все. Четвертое число. Утро. «Собери чемодан. Еду надолго в командировку». Двадцать пятое февраля. Телефон: «Я на вокзале. Еду прямо в учреждение. Буду поздно. Не жди». И все. А вот март. Двадцатое число. Ночь. «В конце квартала всегда неприятности. Чаю не хочу. Иду спать». Пятое мая. В театре. «Хорошо играют актеры. Хорошо!.. Досматривай дальше пьесу одна, я пойду звонить в Москву — неотложное дело». Все. Шестое, девятое, пятнадцатое, двадцатое. «Я так устал». Пятое июня. «Ты в слезах?.. Почему не пойдешь к врачу? Успокой Чайку, мне надо готовить доклад». И все! Третье июля. «Мне не до концертов. Иди одна. Хочешь, я попрошу Семена Михайловича, чтобы он пошел с тобой». И все. Четвертое, седьмое, десятое, двадцатое, двадцать пятое… И так день за днем. И это любовь, жизнь?! В худых шинелишках, в драных сапогах шли мы, гордые друг другом… Как же ты мог любовь свою, друга, товарища превратить в… в удобную жену — и только! Как мог ты так себя обокрасть? Мне жаль тебя, Роман… Себя ты оскорбил больше, чем меня…

Роман. Кто же повинен в том, что у меня не хватало времени для тебя?! В том…

Тайга(перебивает). Не в этом дело… Нет!.. Пять минут в день, в неделю, в месяц — пять минут, но достойных нас… У нас они были, но ты уничтожил их… Я ждала, ждала — и пошла их искать.

Роман. Пять минут?! А ты вспомни, как я работал… Я падал от усталости… а ты вела дневник, ты хотела, чтобы я бросил работу и ровно в четыре, как чиновник, бежал домой: жена ждет! Ты обвиняешь меня?.. Нет, я обвиняю тебя! Дневник твой вела не моя жена, не мой товарищ, не мать, а самка, — самка победила тогда в тебе человека, и жаль, что я этого не увидел, я бы сам попросил тебя…

Тайга. Замолчи!.. Клянусь дочерью своей, если бы в душе моей жил покорный раб, я быстро нашла бы свое счастье… Ты бы даже не заметил. Так оскорбить себя я не могла, не хотела, не имела права…

Входит Андрей, увидел Романа и, растерянный, остановился.

Роман. Что же ты стоишь у дверей? Подойди ближе. За Чайкой пришел?..

Андрей. А вам-то что?

Роман. Как?

Андрей. А так. Запомните, что у Чайки теперь есть только муж — и больше никого. Для нас вы посторонний человек и, прошу вас, не беспокойтесь…

Роман. Когда я услышу это от дочери, тогда не буду…

Андрей. Это удовольствие я вам доставлю даже сегодня.

Роман. А гордости у тебя больше, чем ума…

Андрей. Лучше гордость, чем бездушие.

Роман. Андрей, давай разберемся во всем спокойно.