Банкирша
Шрифт:
Репортерша выполнила свое обещание. На первой странице газеты, там, где помещается хроника текущих событий, под заголовком «Загадочная смерть» я нашла коротенькое сообщение.
"Не так давно Москва прощалась с молодой успешной предпринимательницей. Еще за пару месяцев до этого специалистка по народным промыслам чувствовала себя здоровой. Ее внезапная смерть потрясла всех, кто знал эту жизнерадостную энергичную женщину. Одна из близких родственниц покойной сообщила нашему
Наследником процветающего бизнеса стал муж предпринимательницы ".
Я прочла заметку несколько раз. Меня заколотило.
Юра в упор смотрел мне в лицо.
— Ты все успел?
Он кивнул.
— Тебя никто не видел?
Он отрицательно мотнул головой.
— Спасибо, дружок. Я твоя должница.
Парень расплылся в широкой улыбке и ускакал куда-то в глубь квартиры.
Я включила компьютер и села за работу.
После десяти начал звонить телефон. Мне было слышно, как Юра отвечает на звонки.
— Нет, ее нет дома. Ее нет в городе.
— Нет, ее нет.
— Да, она дома. Я передам. Она читала.
— Нет, ее нет.
— Да. Да. Работает. Нет. Я знаю. Читала.
— Нет. Не плачет. Я передам. Хорошо.
— Нет. Ее нет.
— Нет. Ее нет в стране.
— Нет, мне ничего об этом не известно.
— Да. Хорошо. Сейчас. Елена Сергеевна, вас просит Клара.
Ага! Вот оно. Я глубоко вздохнула. Раз, другой, успокаивая сердцебиение.
— Спасибо, Юра. Алло, Кларочка, здравствуй.
— Елена Сергеевна! Вы читали?
— Клара, ты откуда звонишь?
— С работы.
— Уйти можешь?
— Да. Через полчаса.
— Тогда слушай инструкции.
Я передала Юре трубку, он назначил Кларе свидание на углу, описал машину и водителя. Затем, не кладя трубку, позвонил Олегу и попросил его послать Кешу на «Жигулях» за Кларой.
— Переведи телефон на автоответчик, — попросила я. Юра кивнул.
Я пошла за ним в кухню, села у стола и стала смотреть, как он ставит чайник.
— Как ты думаешь, если знать нашу семью, кто «близкая родственница»?
— Вы.
— Еще?
— Татьяна Ивановна.
— Еще?
Он сделал сложное движение, одновременно качнув головой и пожав плечами.
Я поняла. Кто же еще? Никто.
Что ж, Танька не подведет. Хотя я ее ни о чем не предупреждала.
Кеша поднялся вместе с Кларой. Она не могла отвести взгляд от белокурого красавца атлета. Кеша обожает женское восхищение и готов ответить на ее призыв немедленно. Клара это почувствовала и потянулась к нему всей своей девичьей душой. И телом.
Юра, не раз бывавший свидетелем подобных романов, откровенно ухмыльнулся и отправил Кешу ждать в машине.
Кеша театрально вздохнул, метнул Кларе томный взгляд и удалился. Юра успокоил приунывшую девушку:
— Он подождет вас в машине, потом
Клара приободрилась, и мы с ней направились в гостиную. Юра принес с кухни приготовленный мной поднос, поставил его на столик и покинул нас.
Поблескивая зеленоватыми глазами, Клара начала свой рассказ:
— Я нашла газету на столе, как только пришла на работу. У нас персонал начинает работать в разное время от девяти до одиннадцати часов. Сегодня к десяти собрались почти все. На каждом столе лежала газета. Все газеты были сложены так, что заметка бросалась в глаза.
Патрон приехал сразу после десяти. Как всегда, ни на кого не глядя и не здороваясь, прошел в свой кабинет. Мы все притихли, только переглядывались. Почти сразу раздался визг по селектору:
— Клара!
Я, под откровенные усмешки и ободряющее подмигивание, прошла в кабинет.
Михаил Павлович стоял за своим столом, опершись на ладони, лежащие на газете. Он весь трясся, челюсть ходила ходуном, глаза выпучились.
Я остановилась у дверей, стараясь выглядеть как всегда. Дверь тихонько проскрипела. Это Ирка-секретарша пристроилась к щелочке подслушивать.
Михаил Павлович толчками выдыхал воздух и никак не мог начать говорить. Я почему-то подумала, что у него совершенно плоские глаза, как бледно-голубые фарфоровые блюдца. А он все пыхтел, его лицо наливалось кровью. Наконец он выдавил несколько звуков, так хрипло, что я даже не поняла, что он сказал.
Я хлопнула ресницами. Он еще больше покраснел.
Хотя я не могла поверить, что такое возможно. Воздух с шипением вышел у него изо рта. Я поняла.
— Кто? — Он тыкал пальцем в газету.
— Я не знаю.
— Ты видела?
— Да.
— Кто еще?
— Все.
Он вдруг съежился и сел. У него даже лицо опало.
— Кто принес?
— Не знаю. Когда я пришла, газета лежала на моем столе.
— И на всех других?
— Да.
— Ты принесла?
— Нет.
Мне было нечем убедить его, но он сразу поверил.
— Алла Николаевна?
— Она уехала к родне. В Брест.
— Это ничего не значит.
— У нее нет ключей.
— А у кого есть?
— У вас и у охраны.
— Еще?
— Больше ни у кого. У вас два комплекта.
— Могли украсть?
— Наверное.
Михаил Павлович побарабанил пальцами по столу.
Я все стояла у дверей. В эту минуту я поняла, что больше не останусь у него работать. Мне стало страшно. Я вдруг сразу отчетливо поверила, что он может быть виноват. В том, что случилось с Еленой Сергеевной. Я никогда раньше не видела такого испуганного человека. И я испугалась сама.
Никто не работал. Никто даже не пытался работать. Люди переходили от стола к столу, шептались, без конца выходили курить. Обсуждались два вопроса: откуда взялась газета и что следует предпринять шефу?