Банкрот
Шрифт:
Профессор похлопал друга по плечу, попутно второй рукой обшарив его карманы на наличие еще какой-нибудь заначки и прислушиваясь к звукам борьбы в гостиной.
— Чтоб завтра же пошел в банк и разобрался со своей корпорацией, понял? — Эрик слегка пожал другу горло и зло протопал в свою комнату, по пути вытащив из голодной кучи Пьетро, пока того не задавили.
— Ссспасибо, пппка…
Три недели спустя.
— Ну, что ж! Все не так плохо, как могло бы быть! Жить обычными людьми тоже ничего, оказывается. Да.
Чарльз окинул бодрым взглядом унылую
Эрик с работы возвращаться не спешил, поэтому каждый раз приходил все позднее и позднее. В какой-то момент Чарльз начал подозревать, что этот прохвост где-то под воротами школы сначала подъедает то, что купил, а потом сытый приходит домой. В связи с чем по дороге от магазина к дому был выставлен патруль из учеников, дабы Эрик не смог слямзить что-нибудь из общака.
— Общак?! Ничего, что я покупаю эти продукты на свои кровью и потом заработанные деньги?!
— Не будь таким жлобом, Эрик! Бог велел делиться! Вот и дай сюда этот пакет!
— Он же еврей, Чарльз… Дай я поделю!
Приходилось уступать дележку Рейвен, чтобы не подавать детям плохой пример. Хотя пакет отдавал Чарльз с таким лицом, будто сестра отрывала у него руку…
Эрик злорадствовал, глядя на него из своего угла у камина. Он выбил себе это теплое местечко и право первым принимать ванну, как единственный кормилец «этого стада».
Правда, вскоре Эрик стал приходить злой и голодный и с пустым пакетом. Ученики из патруля тоже были не лыком шиты и быстро просекли, что, если переделить добычу до входа в школу, можно получить даже шматок ливерной колбасы, гамбургер, сырые котлетки и пи*дюлей от злого Леншерра. Но пи*дюли не могли испортить сытого удовольствия от съеденного в одиночку батона колбасы или погрызенного хлеба.
— Чарльз! Если ты не усмиришь своих проклятых учеников, я их сам сожру! — пока Чарльз забинтовывал укушенную руку друга, тот зло размахивал прогрызенным пакетом. — Я отказываюсь ходить в магазин за продуктами один! Завтра идешь со мной!
— Они всего лишь дети, Эрик! Ты не можешь справиться с малышней? — Чарльз посмотрел на спящих в спальниках сытых детей и умилился.
Глаза Эрика горели адским пламенем от злости (и немного — от адского голода).
— Вот завтра и посмотришь!
— Твою мать, что ты набрал?!
Эрик схватил тележку и повыкидывал из нее на пол чипсы, булки, печенье и два огромных торта. Пять бутылок виски он выложил с особой осторожностью и огромным сожалением в глазах. Чарльз выглядел разгневанным, вцепившись в упаковку замороженных королевских креветок.
— Это мои любимые, Эрик! Положи их на место! Я сварю из них суп!
— Они стоят больше, чем я заработал за неделю, кретин!
— Плевать! Все равно положи! Ну, Эрик!
Пакет был вырван из рук профессора и насильно положен обратно
— С тобой бесполезно спорить! Ты думаешь только о себе! — Чарльз схватил с полки какую-то упаковку и чуть ли не ткнул ею в лицо Эрика: — Вот! Я возьму это для себя и съем, и ты меня не остановишь, ясно?! Пошли!
— Ладно, как скажешь, мистер Банкрот, — в голосе Эрика слышалась усмешка.
Чарльз обиженно дернул плечами, но ничего не сказал, гордо идя в сторону кассы, где сделал вид, что Эрик вообще не с ним.
— С вас доллар двадцать пять центов, — продавщица мило улыбнулась, и Чарльзу показалось, что она над ним смеется.
Он положил на стол одну купюру, глядя куда-то в угол, лишь бы Эрик не попадал в поле его зрения.
— С вас еще двадцать пять центов, сэр, — девушка снова улыбнулась, хлопая ресницами.
Проклятье… У Чарльза не было двадцати пяти центов, и, даже не глядя, он был уверен, что Эрик злорадно ухмыляется.
— Ммм, а у вас нет никаких скидок?
— Простите, сэр, — девушке, кажется, стало его жаль, и Чарльз почувствовал себя еще более оскорбленным.
Он скосил взгляд на Эрика, который делал вид, что не в курсе его проблем, и выжидающе постукивал пальцем по ручке тележки.
— Эрик.
Тишина.
— Эрик, будь добр. Отвлекись от разглядывания презервативов.
— Какие-то проблемы? — Леншерр посмотрел на Чарльза, подняв одну бровь.
«Да тебе просто нравится издеваться надо мной, скотина! Дай деньги!»
Бровь осталась на том же месте, и Чарльз видел, как губы Эрика дрожат, пока он сдерживает свой победный оскал.
Он отвернулся, еле борясь с желанием просто применить телепатию и уйти, не заплатив, или стереть память Эрику, или еще что. Но вспомнил, как отчитывал за то же самое Рейвен и практически выдавил из себя:
— Дай двадцать пять центов. Пожалуйста…
— Для тебя ничего не жалко, друг!
Монетка в двадцать пять центов опустилась на кассу. Девушка пробила чек и с улыбкой протянула Чарльзу покупку:
— Ваши собачьи консервы, пожалуйста.
Лицо Чарльза вытянулось при взгляде на свою покупку и пошло красными пятнами, хотя, казалось, куда уж краснее… Позади послышался злорадный смех.
«НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ЭРИК!!!»
— Не забудь, что ты обещал это съесть. Я не буду тебя останавливать, Чарльз. Клянусь!
Это был самый унизительный поход за покупками, в котором Чарльз только участвовал. Его уязвленное самолюбие сдерживало только голодное урчание в животе. Эрик с пакетами тащился рядом. Он все еще лучился злорадством, и Чарльз не хотел с ним разговаривать. Ароматные консервы щекотали ноздри, заставляя рот наполняться слюной. Ублюдочный металлокинетик вскрыл чертову банку, и теперь Ксавье страдал втройне, ощущая в общем-то неплохой запах говядины, слушая голодные завывания желудка и пытаясь сохранить остатки собственного достоинства, чтобы не попробовать собачье лакомство.