Банкротство в практике Верховного Суда Российской Федерации
Шрифт:
В приведенном деле налоговый орган являлся единственным кредитором, однако судами было установлено, что причинно-следственная связь между действиями бывшего руководителя и наступившим банкротством должника отсутствует. Обосновано отсутствие причинной связи было тем, что по ряду эпизодов налогового спора было установлено, что контрагент должника являлся действующим юридическим лицом и осуществляло реальную хозяйственную деятельность. Так, кассационной инстанцией было указано:
«…затраты, включенные в состав расходов по документам, составленным от имени ООО “Лориун Строй-НН”, признаны налоговым органом обоснованными и подлежащими учету при определении налоговой базы по налогу на прибыль организаций, соответственно ООО “Лориун Строй-НН” являлось действующим юридическим лицом и осуществляло реальную хозяйственную деятельность, в то же время, действующее законодательство по
8
Дело № А41-62766/15: постановление Арбитражного суда Московского округа от 29.06.2017. URL:(дата обращения: 31.08.2017).
Вопрос применения абз. 5 п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве также рассматривался в деле № А41-27743/2015. Фактические обстоятельства в рамках данного дела также соответствовали диспозиции комментируемой нормы.
Однако судами было установлено отсутствие оснований привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности по обязательствам последнего.
«Вместе с тем, судами установлено, что обстоятельств, свидетельствующих о непосредственном участии Клочкова О. А. в разработке тех или иных схем уклонения от уплаты налогов, получения необоснованной налоговой выгоды, привлечения Клочкова О. А. к уголовной ответственности за неуплату налогов (ст. 199 УК РФ), равно как и обстоятельств, свидетельствующих о том, что действия (бездействие) ответчика были направлены на причинение вреда возглавляемому им обществу, судом апелляционной инстанции не установлено» [9] .
9
Дело № А41-27743/2015: постановление Арбитражного суда Московского округа от 31.05.2017. URL:(дата обращения: 31.08.2017).
Формирующаяся правоприменительная практика подтверждает тот факт, что установленная законодателем в абз. 5 п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве презумпция является опровержимой. При наличии относимых и допустимых доказательств контролирующее должника лицо может доказать факт отсутствия причинно-следственной связи между вменяемыми действиями и последствиями в виде банкротства юридического лица.
Отсутствие указанных доказательств, а равно установленная решением о привлечении к уголовной, административной, налоговой ответственности недобросовестность органов управления должника при совершении совершении/одобрении сделок являются основанием привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.
В частности, подобный вывод был сделан в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 12.09.2017 по делу № А41-69115/14:
«…материалами дела подтверждается непосредственное участие ответчика в получении необоснованной налоговой выгоды, наличие обстоятельств, свидетельствующих о том, что действия (бездействие) ответчика были направлены на причинение вреда возглавляемому им обществу…» [10] .
Изложенное позволяет сделать вывод, что правомерность применения комментируемой нормы может быть установлена посредством системного толкования норм соответствующих отраслей и законодательства о несостоятельности. Поскольку наиболее распространенным случаем является наличие решения о привлечении к налоговой ответственности, при рассмотрении споров судам надлежит устанавливать, действительно ли действия контролирующих лиц были направлены на извлечение необоснованной налоговой выгоды, установлен ли при разрешении налогового спора факт непроявления ответственными лицами должной осмотрительности при выборе контрагентов, а также иные обстоятельства, свидетельствующие о наличии/отсутствии оснований привлечения к субсидиарной ответственности по данному основанию.
10
Дело № А41-69115/2014: постановление Арбитражного суда Московского округа от 12.09.2017. URL:(дата обращения: 29.09.2017).
Еще одним, не менее важным вопросом применения комментируемой нормы является ее действие во времени.
В соответствии с п. 9 ст. 13 Федерального закона от 23.06.2016 № 222-ФЗ положения абзаца тридцать четвертого статьи 2 и пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в
В свою очередь, прямое указание на применение указанной нормы к правоотношениям, совершению правонарушений, имевших место до даты вступления нормы в силу, в законе отсутствует.
Таким образом, обоснованно возникает вопрос, насколько правомерно применять основание привлечения к ответственности к правонарушениям (в т. ч. налоговым), совершенным до вступления указанной нормы в законную силу.
Согласно п. 1 ст. 54 Конституции Российской Федерации [11] (далее – Конституция) закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет.
11
Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // СЗ РФ. – 2014. – № 31. – Ст. 4398.
Никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением (п. 2 ст. 54 Конституции).
Формирующаяся правоприменительная практика на предмет действия комментируемой нормы основывается на том, что п. 9 ст. 13 Федерального закона от 23.06.2016 № 222-ФЗ распространяется на правоотношения и правонарушения, совершенные до 01.09.2016.
В силу ст. 6 Федерального закона от 14.06.1994 № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» [12] федеральные конституционные законы, федеральные законы, акты палат Федерального Собрания вступают в силу одновременно на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после дня из официального опубликования, если самими законами или актами палат не установлен другой порядок вступления их в силу.
12
Федеральный закон от 14.06.1994 № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» // СЗ РФ. – 1994. – № 8. – Ст. 801.
При этом в п. 1 ст. 4 ГК РФ закреплено, что акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.
Следует отметить, что п. 9 ст. 13 Федерального закона от 23.06.2016 № 222-ФЗ прямо не предусматривает его применение к ранее возникшим правоотношениям.
Представляется очевидным, что лицо, совершая правонарушение, например в 2013 году, не знало и не могло знать о появлении в последующем нормы, устанавливающей субсидиарную ответственность по факту совершения данного правонарушения.
Изложенное позволяет сделать вывод, что вопрос действия абз. 5 п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве во времени остается открытым и требует разрешения на уровне Верховного Суда Российской Федерации либо Конституционного Суда Российской Федерации. Во всяком случае, представляется обоснованным исключить его применение к ранее возникшим правоотношениям ввиду отсутствия прямого указания законодателя на обратную силу.
Изменения, имевшие место в 2016 г., также коснулись института оспаривания сделок должника. В новой редакции был изложен п. 4 ст. 61.4 Закона о банкротстве, введенный в действие Федеральным законом от 23.06.2016 № 222-ФЗ:
«Сделки, связанные с исполнением денежных обязательств, вытекающих из кредитного договора, или обязанности по уплате обязательных платежей, не могут быть оспорены на основании ст. 61.3 Закона о банкротстве, если должник не имел к моменту исполнения, вытекающего из кредитного договора или законодательства Российской Федерации, известных соответствующему конкурсному кредитору (уполномоченному органу) денежных обязательств или обязанности по уплате обязательных платежей перед иными конкурсными кредиторами (уполномоченными органами), срок исполнения которых наступил, и исполнение денежного обязательства, вытекающего из кредитного договора, или обязанности по уплате обязательных платежей не отличалось по срокам и размеру уплаченных или взысканных платежей от определенных в кредитном договоре или законодательстве Российской Федерации обязательства или обязанности».