Бар одиноких сердец
Шрифт:
– Правда? На режиссерском? – невозмутимо продолжил он, обращаясь ко мне.
– Ублюдок, – шепнул Дэвид и потянулся за салфеткой.
– Двенадцать! – воскликнули мы с Ли в один голос, и все трое захохотали.
Я единственная вышла из бара сухой. А Дэвид и Ли тяжело вздохнули, глядя на испачканную одежду.
– Конни, приходи к нам. У нас очень веселые вечера. Мы включаем фильмы и грызем попкорн, иногда деремся.
– Как-нибудь в другой раз. Спасибо за вечер, ребята! Может, я подвезу?
– Нет-нет, мы пешочком. Еще по делам пройдемся, – сказал Дэвид.
– Рад
– Ты чего выпендриваешься? – воскликнул Дэвид и дал ему подзатыльник.
– Раздражаешь! – шепнул Ли и ответил ему такой же затрещиной.
Дэвид обратился ко мне напоследок:
– Рад был снова встретить тебя. Увидимся завтра!
– Пока.
Ребята помахали мне руками, и мы разошлись в разные стороны. Обернувшись, я увидела, как они продолжают пинать друг друга по дороге, а после стали убегать друг от друга. Так и хотелось присоединиться!
Я вернулась на стоянку, села в машину и покатила домой. Как же тихо… Только звук старенького мотора.
Горячий душ, мягкий халат… Удобно располагаюсь на диване и достаю из рюкзака книжку «Мастер-класс для режиссеров, сценаристов, писателей». Пройдясь глазами по первым трем листам, я откладываю книгу и принимаюсь за начатый сценарий, быстро передвигая пальцами по клавиатуре. Я совсем не заметила, как строка с количеством страниц изменила цифры с трех до сорока. А времени уже пять утра. И мелодия будильника звучит все так же нудно.
Ветерок с балкона. Раннее утро в Лос-Анджелесе, и нет ничего прекраснее! Солнце здесь просыпается, а где-то его заменяет луна. Чем-то напоминает механизм светофора: горит красный – машины спят, загорелся зеленый – мы едем, мчимся куда-то, пытаясь не попасть на следующий красный.
Красный свет. Я допила крепкий кофе и выглянула в окно машины. У светофора стоял маленький мальчик с тремя красными шариками в руках. Этот малыш был так счастлив, несмотря на то, что стоял он совсем один, на большом расстоянии от своей спутницы, которая разговаривала по телефону и искала что-то в сумке. Он был счастлив, действительно счастлив. Я могла понять это по взгляду, наполненному желанием познать этот мир. Я хорошо его запомнила, особенно волосы, словно «Ангел, играющий на виоле» Мелоццо да Форли. Такого красивого малыша я еще не видела: кучерявый-прекучерявый блондин, веснушки на курносом носике, алые губки, небесно-голубые глаза. Вдруг этот купидончик взглянул на меня и помахал рукой. Я улыбнулась, показала знак «Victoria», и загорелся зеленый.
Теперь в машине заиграла песня «Whatever» группы «Oasis». Ох! Видели бы вы меня! Я пела во весь голос – невероятное зрелище! Кажется, я показала язык пожилой парочке в соседней машине. Мой редкий режим «Н» – «Наплевать». И погода потрясающая.
Сегодня день режиссерского тренинга… по расписанию. Но мистер Би-Би затронул тему сценарного формата. Он был заинтересован этой темой, так как хотел понять нас – пока еще обычных учеников, сидящих за партой. Мы обсуждали все – от сценариев рекламы шоколадного батончика с изюмом до моего сценария драмы.
– Драма? – удивился мистер Би-Би и прислонился к столу, скрестив перед собой руки.
– Да,
– Сюжет?
– Жизнь.
– Жизнь?
– Да.
– И что есть жизнь?
– То, что происходит с нами каждую секунду. Каждый наш день.
– Настоящий или уже прожитый день?
– Сегодня или вчера?
– Именно.
– Прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, – заявила я, и на лице мистера Би-Би появилась улыбка.
– И на чем же основана Ваша точка зрения, мисс?
– Уж слишком так называемое прошлое влияет на настоящее, от которого зависит будущее, – я взглянула на мистера Би-Би. – Не сказала бы я в прошлые минуты про драму – наш разговор не свернул бы к теории Эйнштейна.
– Wow! – воскликнул он, и улыбка еще долго оставалась на его лице.
Я была довольна учебным днем, ведь смогла удивить самого мистера Би-Би. И вот, садясь в машину, я поняла, что сегодня ни разу не встретила Дэвида и Ли. Мне показалось это подозрительным после вчерашней откровенной беседы с Дэвидом.
Ни одной машины поблизости. На часах 20:29. Набравшись смелости, я направилась в сторону бара.
Все столики были пусты, кроме одного… На том же месте сидел Дэвид в компании бутылки виски и стакана со льдом (знаете, идеальная картина для рекламы алкоголя).
– Сэр, Вы случайно не видели Дэвида Огдена? – спросила я и улыбнулась.
Дэвид очнулся от мыслей и медленно поднял стеклянные глаза.
– Ох! Как я рад тебя видеть! – пробормотал он.
– Что произошло?
Наверное, трудно в это поверить, но по его щекам текли слезы. Он закрыл лицо руками:
– Господи… это ужасно!
– Дэвид, что произошло?
– Мне так паршиво, – он опустил руки и усмехнулся, потом прижал стакан со льдом ко лбу. – Просто хочется, чтоб фура переехала эту гребаную голову с ее воспоминаниями!
– И все же это не лучший способ избавиться от мыслей.
– Да, понимаю. Остаться без башки тоже неохота.
Он взглянул на меня и вновь отвел взгляд:
– Прости, Конни.
– За что?
– За этот вид. За-а-а… да вообще!
– Что за воспоминания такие ужасные?
– Из детства… Все мое тело покрыто шрамами. Они чертовски болят, стоит воспоминаниям овладеть мной. Насилие, жестокость, одиночество… Вечные попытки защитить мать от ее дружков и от оскорблений соседей в ее адрес. Эти дружки… Последний и вовсе вынудил ее избавиться от меня. Ну, по крайней мере, я думаю, она бы не сделала этого по собственному желанию, – он взглянул на меня, – верно?
– Не теряйся в поисках оправдания. От прошлого это не спасет. А в будущем может помешать.
– Ты права. Она бросила меня в мой день рождения, я тебе это уже говорил. Она… она сказала, что мы едем на пикник, там что-то вроде аттракционов, и все такое. Я, маленький идиот, конечно же, поверил. В общем, там она заполнила какие-то бумажки, что-то еще… затем просто ушла, а я бежал за ней, просил, чтобы она не оставляла меня. Ну, вот и все. Она выбросила из окна машины моего супермена. Я сделал его из пустых пачек жвачки, а в тот день закопал во дворе того приюта.