Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир!
Шрифт:
У нас не было хороших восковых свечей; мы запаслись только масляными лампами и сальными свечками, да еще у нас в очаге постоянно горел огонь, медленно покрывая сажей потолочные балки. Мы поневоле вставали с первыми проблесками рассвета и ложились спать сразу после ужина, и наш ритм жизни совпадал теперь с ритмом жизни всех тварей, населявших окрестные леса.
У нас пока что не было овец, а значит, не было ни шерсти, которую можно было бы прясть или ткать, ни шкур, из которых можно было бы сшить что-нибудь теплое. Не было у нас стад, которые можно было бы пасти, а были
Майерс привез нам небольшой, но весьма полезный набор инструментов, точнее, их металлические составляющие, к которым нетрудно было приделать деревянные рукоятки из подручного материала. Там были два топора, один специально для снятия коры, другой для рубки деревьев; был плужный лемех для весенних полевых работ, различные сверла, рубанки и стамески, небольшая коса для травы, два молотка и ручная пила, и некая штуковина, называвшаяся «твайбил», — то есть вообще-то это оказалась специальная вырубка, которая, как объяснил Джейми, использовалась для того, чтобы делать выемки в бревнах, которые нужно было уложить под углом друг к другу. Еще там нашелся «гладильный нож» — выгнутое лезвие с рукоятками на обоих концах, им счищали мелкие сучки и неровности с бревен; были и два маленьких острых ножа для резьбы по дереву; и еще нечто, показавшееся мне средневековым пыточным орудием, но оказавшееся всего лишь гвоздодером, и специальный инструмент для изготовления кровельной дранки.
Несмотря на все это богатство, Джейми с Яном так и не нашли времени, чтобы всерьез заняться крышей, пока наконец не выпал снег, — но сараи с конюшней и в самом деле были куда важнее. Специально заготовленные для дранки чурбаки плотно устроились возле очага, строгач был воткнут в один из них, ожидая, когда у кого-нибудь выдастся свободная минутка, чтобы отделить от чурбака очередную щепу, — но дело продвигалось медленно. Тот угол вообще был предназначен для работы с деревом; Ян уже состряпал грубоватую, но вполне пригодную для дела табуретку, другая пока что стояла незаконченной; а щепки и опилки сразу же попадали в очаг, горевший день и ночь.
Майерс и для меня кое-что привез, например: здоровенную корзину, чтобы держать в ней всяческое шитье, отличный набор игл, булавок, ножниц, клубки ниток и отрезы льна, муслина и шерстяной ткани. Хотя шитье вовсе не было одним из моих любимых занятий, я все же пришла в полный восторг при виде этих сокровищ, поскольку Джейми и Ян, постоянно лазая сквозь кусты и ползая на коленях по крышам сараев, то и дело рвали рубашки и штаны в самых неожиданных местах, не считая традиционных локтей и колен.
— Еще одна! — Джейми резко сел на кровати рядом со мной.
— Еще что? — сквозь сон спросила я, открывая один глаз. В доме было очень темно, огонь превратился в угли, не дававшие света.
— Еще одна проклятая протечка! Прямо мне в ухо капнуло, черт побери! — Джейми выскочил
— А? — Ян, спавший на низенькой кровати, которая на день задвигалась под нашу, перевернулся с боку на бок и вопросительно замычал. Ролло, настоявший на том, чтобы спать вместе с Яном, издал короткое «уфф!» и снова громко захрапел.
— Протечка, — объяснила я племяннику, щурясь на свет факела. Мне вовсе не хотелось, чтобы моя драгоценная пуховая постель вспыхнула от какой-нибудь случайной искры.
— Ох, — Ян потянулся и прикрыл лицо ладонями. — Снова дождик, да?
— Должно быть.
Окна у нас были затянуты кусками промасленной оленьей кожи, сшитой на скорую руку; звук они пропускали отлично, но сейчас снаружи ничего не было слышно. Однако в воздухе висела та особая тишина, что приходит вместе со снегопадом.
Снег валил неслышно, на крыше образовывались целые сугробы, а потом они начинали таять от тепла, поднимавшегося снизу, и ползли вниз по скатам крыши, оставляя за собой ледяные дорожки и сосульки на карнизах. Но время от времени талая вода находила щель в дранке, или же от тяжести снега щепы расходились в стороны, и тогда на нас сыпался ледяной дождик.
Джейми воспринимал подобные проникновения воды в дом как личное оскорбление и тут же бросался латать дыру, не откладывая дела ни на минуту.
— Вон, смотри! — воскликнул он. — Вон где. Видишь?
Я перевела взгляд от волосатых ног, красовавшихся прямо передо мной, к потолку. И в самом деле, факел высветил черную линию разошедшейся щепы, причем по обе стороны дыры уже расползались темные пятна влаги. Пока я все это рассматривала, на потолке медленно набухла капля прозрачной воды, блеснувшая красным и желтым, — и упала прямо на подушку рядом со мной.
— Мы можем немножко передвинуть кровать, — предложила я, хотя и без особой надежды. Это ведь было не в первый раз. Бесполезно было доказывать Джейми, что ремонт может прекрасно подождать до утра; Джейми только фыркал в ответ и заявлял, что ни один уважающий себя мужчина не потерпит подобного безобразия.
Джейми отошел от кровати и бесцеремонно пнул Яна голой пяткой.
— Вставай, будешь мне показывать изнутри, где дыра, а я залезу на крышу. — Схватив несколько кусков кровельной щепы, молоток, резак и горсть гвоздей, он пошел к двери.
— Эй, ты что, полезешь на крышу в таком виде? — спохватилась я, подскакивая на кровати. — На тебе же новая шерстяная рубашка!
Джейми остановился у порога, бросил на меня короткий взгляд и потом, с видом одного из первых христианских мучеников, положил на пол инструменты, снял рубашку, отшвырнул ее в сторону — и величественно вышел наружу, воевать с течью, и даже его ягодицы выражали решимость.
Я крепко потерла ладонями заспанное лицо и застонала.
— Да ничего с ним не случится, тетя! — заверил меня Ян. Он широко зевнул и неохотно выбрался из теплой постели.